Кремлевский туз - [22]

Несмотря на свою вызывающую бледность и совсем краткий мореплавательский опыт, Крячко вполне освоился среди «золотой» молодежи. Кажется, он даже успел кое с кем познакомиться – Гуров заметил, что Стас вовсю заговаривает зубы какой-то красотке в голубом бикини. Красотка задумчиво слушала его треп, смотрела на воду и улыбалась.

Гуров покачал головой – жест этот выражал невольное уважение к успехам друга – и поспешил уйти. Хотя они обо всем и договорились, но встречаться им все равно лишний раз не стоило. Ни к чему, чтобы их видели вместе.

Предчувствие не обмануло Гурова. Тотчас едва не произошло событие, которого он опасался. Будто кто-то подслушал его мысли и немедленно вытолкнул на сцену еще одного старого знакомца. На площадке появился Великанов.

Он пришел не один – с ним были две высокие девицы в довольно смелых купальниках и какой-то унылый лысый человек, словно соревновавшийся с Великановым в полноте. Пока в этом состязании Великанов все равно выигрывал.

Был он в купальном халате, едва прикрывавшем его необъятный живот, и в резиновых шлепанцах на босу ногу. Несмотря на такой недвусмысленный наряд, купаться ему явно не хотелось, и шел он к бассейну не по своей воле – его тянули за пояс хохочущие девицы. Судя по всему, Великанову было тошно после вчерашнего, и он даже не имел сил сопротивляться.

Его спутник тоже не был похож на энтузиаста-ныряльщика – зато в руках он держал пакет, из которого во все стороны сквозь полиэтилен торчали жестяные банки с пивом. Гуров видел, как он на ходу достал банку из пакета, вскрыл ее зубами и передал Великанову. Тот жадно припал к ней и, влекомый девицами, прошел мимо Гурова, на сей раз не узнав его.

Гуров поспешил уйти. В последний момент он услышал за спиной взрыв женского смеха, жуткую ругань и оглушительный всплеск – словно в бассейн рухнула авиабомба. Обернувшись, он убедился, что девицы все-таки умудрились спихнуть Великанова в бассейн, и теперь он беспомощно плавал там, ругаясь и путаясь в намокшем халате.

Гуров заметил, что Крячко, явившийся непосредственным свидетелем происшествия, как ни в чем не бывало продолжал балагурить со своей новой знакомой, но по его напрягшейся шее, по сделавшемуся холодным взгляду Гуров понял, что Стас, образно говоря, «сделал стойку». Теперь-то Гуров точно был здесь лишним. Он поскорее ушел.

Во время завтрака Гуров обзавелся новыми знакомствами. Он не успел сориентироваться, и к нему за столик подсела пышная блондинка, которую он приметил еще во время посадки на «Гермес». Она опять была с подругой, скептически настроенной темноволосой дурнушкой неопределенного возраста, которая, видимо, давно привыкнув к невниманию мужчин, отвечала им глубочайшим презрением. Кое-что перепало и Гурову, хотя он старался вести себя предельно дипломатично и делил свое внимание между подругами строго поровну.

Это не понравилось ни той, ни другой. Темноволосой – потому что ее вообще нельзя было провести никакими мужскими штучками, а блондинке – потому что она явно имела на Гурова определенные виды, и его дипломатия только подзадоривала ее.

Вскоре выяснилось, что блондинку зовут Валерией, а ее подругу Ксенией. Последняя, кажется, имела какое-то отношение к творческому миру Москвы – какое именно, Гуров не очень понял, – а блондинка была просто чьей-то женой. Ее муж имел достаточно денег, чтобы обеспечивать супруге такие поездки, но, зарабатывая их, не имел времени сопровождать ее в этих поездках. Поэтому Валерия постоянно чувствовала себя одинокой и тянулась к одиноким мужчинам. В ее разговорах тема воссоединения двух одиночеств проскальзывала постоянно. Слушая ее лепет, некрасивая Ксения только скептически улыбалась. Она точно знала, что у одиночества нет никаких шансов.

Впрочем, Валерия была не из тех, кого можно было легко расстроить. Несмотря на постоянное одиночество, она казалась неисправимой оптимисткой и старалась извлекать радость везде, где только возможно. Например, в придачу к чашке утреннего кофе она поглощала такое невероятное количество сдобных булочек и делала это с таким бесстрашием и вдохновением, что Гуров испытал к ней невольное уважение. На фоне бесчисленных поклонниц изнурительных диет естественные склонности этой женщины смотрелись очень симпатично.

Однако, несмотря на симпатию, Гуров довольно быстро устал от внимания, которое обрушивала на него Валерия. Он весьма галантно, но предельно уклончиво ответил на многочисленные ее вопросы – например, где он работает, женат ли он и почему он не купался утром – оказывается, она приметила Гурова уже у бассейна.

Поняв, что с этой дамочкой следует быть осторожнее, Гуров быстро покончил с завтраком и, сославшись на неотложные дела, покинул подружек. Правда, ему пришлось дать неопределенное обещание поддерживать дальнейшее знакомство, но это была минимальная плата за свободу. Уходя из ресторана, Гуров испытал огромное облегчение.

К счастью, другой его знакомой, Арины, здесь тоже не было. Видимо, она-то как раз, заботясь о фигуре, сидела на диете. Пышные формы ее не прельщали. Только теперь Гуров оценил это по достоинству. Если все женщины на судне будут столь же активны, как Арина с Валерией, и при этом махнут рукой на диету, Гурову скоро нельзя будет в ресторан зайти.