Кремлевский эндшпиль. Ликвидация Иблиса - [50]

– Нет.

– Зря отказываешься, Ну, погнали: расскажи, как проводишь обычный день, в подробностях и по минутам.

– Я голоден, – пожаловался Влад через два часа.

– Вот, хороший боец использует любую возможность, чтобы отлить, поесть или чуток вздремнуть. Распорядок такой: подъем в 6.00, два часа работаем, завтрак в 8.00, час личного времени, работаем до обеда в 13.00, отдыхаем час, работаем до ужина в 19.00, три часа работаем. У тебя девушка есть?

– Да.

– Знает, чем ты занимаешься?

– Нет.

– Дай координаты, Опер её на ночь привезет.

– Не знаю, согласится ли Юлия.

– Значит, она – не твоя.

– Моя!

– Тогда звони, а то в Штатах, полагаю, замучил сухостой, наверняка яйца гудят от спермотоксикоза. Или таки отодрал мулатку?

Управление планирования разведывательных операций – штаб ЦРУ. Сюда стекаются задания, здесь координируется работы линейных подразделений. Заказчик сидит наверху и через УПРО дергает разведсеть, обеспечивающую «пауку» информационную пишу. Впитав данные, оценив оперативные и агентурные возможности, управление указывает, где и как нанести удары противнику или врагу. Россия, окрепнув, была переведена из первых во вторые. Кульминацией напряженности стал украинский кризис, после которого и появилась президентская директива. Предстояло накопить критическую массу для операции, призванной взорвать российскую стабильность.

Глава УПРО в одиночестве раскладывал пасьянс, карты для которого готовили сотрудники, не ведавшие о конечной цели спецакции. Кто-то принес в клюве согласованные с госдепом меры в сфере пропаганды, другой доложил, как задействовать оппозиционные силы в Москве. Русский отдел подбросил идею нанесения ущерба химической промышленности и наметки того, как распространить эффект на другие отрасли. Эта часть особенно импонировала, поскольку произошедшее ЧП и драчка между владельцами «Росселитры» могли прикрыть и инспирированные проблемы.

Саудовская разведка сообщила о готовности Мусы организовать теракт крупного масштаба, в котором могли бы участвовать люди нужных национальностей: русские, кавказцы, татары (желательно крымские), украинцы. Некий «взрыв народного возмущения» против кремлевского режима вообще и лично против российского президента. «Этот motherfucker ни в грош не ставит США, вечно сует палки в колеса, – вырвалось у шефа УПРО, – правильно Белый дом хочет с ним покончить».

Для окончательной верстки плана не хватало деталей и броской фигуры, которую можно было бы прикрепить на носу корабля. Правда, из Лондона сегодня пришло оригинальное предложение, но зацепки пока выглядели слабовато. Просматривалась интересная перспектива, развить которую лучше англичанам, имеющим опыт работы с Алехиным. Кстати, компьютер нацбезопасности зафиксировал въезд в США сына отставного чекиста.

Как нередко в минуты полной сосредоточенности, мозг полностью отключился от любых маловажных функций, и грузный мужчина с безупречными манерами принялся непроизвольно грызть ногти. Через минуту-другую, поймав себя на этом, осторожно положил руки, как маленьких раненных животных, на полированный стол. «Решено! Comrade Grieg пройдет сканирование».

Степан изнывал от обязательной туристской программы: посещение обзорной площадки Эмпайр Стэйт Билдинг, осмотр с кораблика статуи Свободы, вечерний моцион по Тайме Сквер, хот-дог на бейсбольном стадионе New York Yankees. «Ксюша, зачем нам ехать на Брайтон Бич? Ты же беременна, – пытался оказать сопротивление. – Разве можно столько мотаться по городу?» «Сам говоришь, живот совсем небольшой, а гулять – полезно, – резонно отметала негодные аргументы жена. – Скажи спасибо, по магазинам не таскаю».

Разговор происходил в ландо, неспешно катящемся через Центральный парк. Лошадь флегматично фыркала, а возница иногда развлекал прибаутками. Получив возле отеля Plaza оплату и увидев, что чаевые составляют положенные 15 процентов, снял цилиндр и поклонился.

– Вам повезло с прогулкой – мэр города хочет запретить конные экипажи.

– Почему? – хором удивились русские.

– Говорит, что нельзя подвергать животных эксплуатации.

– А людей можно?

– Можно. Здесь к людям относятся хуже, чем к животным. Это же – Нью-Йорк, ребята.

Поднявшись в номер и, как-то само собой, занявшись любовью, пара наслаждалась ставшей уже привычной, но не надоевшей близостью. Потом лежала в огромной кровати и тихо радовалась. Левая рука Степы лежала под головой Ксюши, правая ласкала еще не успевшие распухнуть груди. Девушка почти бесшумно урчала, словно сиамская кошечка, и вдруг резко напряглась, словно услышала нечто. «Неужели начал шевелиться? Да нет рано!» – правильно почувствовала, но разуверилась, ибо читала, что обычно движение плода начинается на 20-й неделе. Гинеколог бы подсказал, что у таких худеньких мам, даже малюсенькие ручки и ножки крохи могут раньше дотрагиваться до стенок лона.

– Милый, давай уедем отсюда.

– Как? У нас же билеты на Бродвей.

– Ну, гостиница очень дорогая…

– Батя же её оплатил – его подарок тебе.

– Пора нам в Калифорнию.

– Ты из-за лошадей? Так эту чушь мэру присоветовала жена-лесбиянка.

– Мне тут разонравилось.

– «Живот твой – круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино; чрево твое – ворох пшеницы, обставленный лилиями; два сосца твои – как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями», –