Кремлёвские нравы - [14]
А как она сложилась у Тосика? Скверно сложилась, чего уж скрывать. Ведь «черт догадал» родиться в России, а не в сказочном, как узорчатый ковер, Иране…
В 1937-м Толя уже заканчивал второй курс Тбилисского железнодорожного института. Деканом факультета был отец будущего великого театрального режиссера Товстоногова. Сам же Георгий учился на одном курсе с Тосиком. И не только учился, но ещё и руководил театральной студией, где «криминальный талант» демонстрировал и явные актерские способности. Георгий поставил сатирическую пьесу «Чужой ребенок», где Тосик играл зубного врача Сенечку Перепелкина. Товстоногов был в восторге. Вон как жизнь сложилась! Избери он тогда театральную карьеру, глядишь, в БДТ бы попал, стал серьезным артистом. Внешность подходящая. Хотя 37-й все перечеркнул, как тут угадаешь…
Старшего Алиева арестовали в том же проклятом году. Спустя несколько дней расстреляли. Затем умерла мама. Тосик остался сиротой. Вскоре пришли и за ним. Особое совещание приговорило к восьми годам лагерей как члена семьи врага народа.
И вот он в лагерном бушлате, ушанке, ещё ясноглазый, на вокзале города Котласа. Запомнился, однако, не вокзал, не вагон, где везли как лошадей, стоя. Запомнился царский двуглавый орел на фасаде здания. Совсем тоскливо стало Тосику. Это ведь в какую дыру завезли, если орлов до сих пор никто не скинул! Да ведь отсюда не выбраться! И уж совсем перехватило дух, когда он заметил в угрюмой серой колонне, окруженной автоматчиками с овчарками, своего декана Товстоногова…
Анатолию Александровичу Алиеву, Тосику, недавно исполнилось восемьдесят два. Один из старейших, уважаемых авторитетов криминального мира бывшего Союза, а теперь — и новой России. С начала 60-х, с тех пор как обосновался с женой Люсей в Москве, в старинном доме в самом центре Москвы, на Мясницкой улице, рядом со знаменитым ВХУТЕМАСом, он не знает отбоя от посетителей. Кто они? Люди самых разных профессий, в основном, конечно, из криминального мира — бывали здесь и «парижанин» Тайваньчик, и покойный ныне Сильвестр. Много предпринимателей, коммерсантов, в старые времена подпольных швейников и парфюмеров. Тосик, кстати, один из первых в стране цеховиков. И ещё недавние зеки — за советом, как обустраивать жизнь на воле. Этих, с запавшими бесцветными глазами, стриженых, Алиев всегда выделял особо. Не хотелось, чтобы жизнь у них, как у него когда-то, шла под откос, по вшивым пересылкам. Учил премудростям, которые самому мало пригодились: советская власть и предпринимательство — трудное, нежелательное соседство. Вообще вся его жизнь — попытка соединить несоединимое.
Учил выходить из запутанных ситуаций без крови. Разбирал многочисленные споры между группировками. А потом — инсульт. На дворе, наконец, новая эпоха, а ты уже ничего не можешь. Между тем птенцы Тосика, который дал им когда-то «путевку в жизнь», его последователи — сегодня уважаемые люди, разлетелись по всей стране, по миру, известные коммерсанты, финансисты… Заглядывают артисты, певцы и художники. Вот вчера Азиза навестила, Табаков заходит, а когда-то отбоя не было от Лимонова — он Тосику даже несколько восторженных строк посвятил в своем «Эдичке» — какой он щедрый, влиятельный, богатый. Теперь у писателя другие знакомства. Тосик небрежно машет рукой. И снова наш разговор возвращается к главному в его удивительной жизни — к 20 годам лагерей, где назло всему он выжил, сохранил здоровье, предпринимательскую жилку, незлобивое сердце. И стал победителем. Авторитетом. И вовсе не в том смысле, который мы вкладываем в это слово сегодня.
— Самое обидное вот что, — говорит Анатолий Александрович, элегантный седой старик в модных клетчатых брюках и белой сорочке. — Жизнь пролетела-сгорела между двумя орлами… Царскими, двуглавыми. Первого я увидел на вокзале в Котласе, куда пригнали наш этап. Второй — появился недавно, на новых лозунгах и документах. Их разделяют — трудно поверить шестьдесят лет, целая жизнь! На что годы угроблены? Из первого лагеря я бежал спустя два года, подделал пропуск на выход. Времена тогда ещё в наших лагерях были более-менее либеральными. К тому же сын врага народа — мелкая сошка. Ни погони не было, ни овчарок. Кое-как добрался до Печоры, удалось забраться на катер, что шел в Нарьян-Мар. Разговорился с мужиком в форме, наврал, что приезжал к отцу на свидание. И он мне представился: зам начальника колонии — Севжелдорлага. Я язык проглотил. А он говорит: «Вот, вырастил сына, везу в столицу, в институт поступать, математический». Я в математике хорошо разбирался. Давайте, говорю, поднатаскаю сынка вашего, аспирант как-никак в недавнем прошлом. Обрадовался он, до Нарьян-Мара, а потом и до самого Архангельска неотлучно находился при нас, шоколадом потчевал. Через все кордоны я проскочил, да ещё и честь отдавали, завидев малиновые околыши моего попутчика и благодетеля…
Но два года, предшествовавшие побегу, сделали из юноши взрослого мужика. На допросах били — хотели выяснить, о чем Алиев говорил с Орджоникидзе. Что он мог сказать? Он был тогда ребенком. К тому же оба давно покойники. Однажды у него появился новый сосед по нарам. Увидел — и не поверил своим глазам: родной брат Серго — Папулия Орджоникидзе. Его вскоре после самоубийства наркома расстреляли.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.