Кремлёвские козлы. Исповедь любовницы Сталина - [13]

Из-за этих воспоминаний я с опаской согласилась на предложение Сталина…

Да, это никак не соответствовало моим представлениям: стены покрыты коврами, на окнах тяжелые шторы, все помещение залито светом, удобные кресла, шкафы и чайные столики украшали предбанник.

Ко мне подошла высокая женщина с жемчужными зубами.

— Меня зовут Наташа, — сказала она, протягивая руку. — Хотите пить?

— Если можно, минеральной воды, но не холодной

— Уже несу.

Принесла воду и бутерброды с семгой и осетриной. Потом подала мне каучуковые сандалии и проводила в баню, облицованную цветным кафелем.

— Сначала примите душ, — сказала Наташа, — а потом я дам пар. Хорошо?

— Нет, спасибо, боюсь застудить горло.

После душа Наташа умело сделала мне массаж. Помогая мне встать, сказала:

— Какая вы красивая! Любая женщина позавидует вашей фигуре, у вас изумительная грудь, налитая, упругая. Можно я ее поцелую?

От этих двусмысленных комплиментов мне стало дурно.

— Наташа, не говорите глупостей!

— Извините, Вера Александровна, я не хотела вас обидеть.

Отхлестанная веником, я раскраснелась. Наташа причесала меня, сделала маникюр и педикюр. Я хотела ее отблагодарить, но она скромно отказалась:

— Нам нельзя брать чаевые.

— Хорошо, тогда я пришлю вам билет в театр. Запишите мой домашний телефон.

— Ох, большое спасибо! С удовольствием посмотрю спектакль и послушаю вас.

Сталин отдыхал в библиотеке, заполненной книгами, газетами и различными журналами.

— Вам понравилось? — спросил. — Как вам наша баня? Хорошо себя чувствуете?

— Очень хорошо, Иосиф Виссарионович. Чудная баня!

— А как работала Наташа? — испытующе взглянул он на меня.

— Она умелая, сильная. Впервые в жизни мне делали массаж.

— Что еще произошло? — продолжал Иосиф Виссарионович, пристально глядя на меня.

Долго не отвечала…

— Кто вас просил давать ей номер своего телефона? Что у вас с ней общего, чтобы приглашать ее в театр? Да поймите же, Вера Александровна, эти люди должны преданно служить. Кто нарушает эти правила, лишается доверия.

Мне страшно надоели его нотации. Я пожалела, что приехала.

ГРИГОРИЙ ЕВСЕЕВИЧ ЗИНОВЬЕВ

Однажды позвонила Зинаида Николаевна Райх:

— Милая Верочка, приходите к нам вечером, после десяти. Не пожалеете. До свидания. Я, как всегда, тороплюсь, полно неотложных дел. Привет от Всеволода Эмильевича.

Вечером хозяйка расцеловала меня и представила гостям:

— Наш соловей, лучшая солистка Большого театра, будущая всемирная известность — Вера Александровна Давыдова.

Усадила меня между Ягодой и Зиновьевым. Чокаясь со мной, Ягода шепнул:

— Не ожидал вас здесь встретить. Спешу доложить: ваш любимец Норцов арестован, начато следствие.

Присутствующие начали обращать внимание на наше шушуканье. Тогда Ягода встал и произнес тост: «Вера Александровна, пью за ваше здоровье!»

Мне стало дурно. Мейерхольд, наблюдавший за нами, спросил:

— Что вам сказал Ягода?

— Мой приятель — солист Большого театра Норцов — арестован!

— Завтра утром позвоню Калинину и потом перезвоню вам. У нас в гостях Рыков, это — очень влиятельный человек. Я с ним постараюсь поговорить.

Ягода повел меня в кабинет Мейерхольда:

— Вера Александровна, давно вас не видел. Хотите поссориться со мной, продолжаете там бывать, ходите в баню, разрешаете красивой девушке делать массаж и целовать вас.

Все это было сказано легко, как бы между прочим. Я была поражена его осведомленностью. Создавалось впечатление, что он не боится, что я перескажу наш разговор Сталину, Маленкову и Ежову. А может быть, он думает, что я испугаюсь и соглашусь на все?

— Я отвезу вас домой, — сказал он нагло.

— Я хочу пройтись.

— В таком случае, пойдемте вместе.

Этот навязчивый начальник ГПУ действовал мне на нервы, но я не знала, как от него избавиться. Ко мне подошел Рыков:

— Вера Александровна, вот наш домашний телефон. Мы с женой будем рады видеть вас у себя. Принимаем каждый четверг.

Я поблагодарила Рыкова, и тут подошел полупьяный Зиновьев:

— Верочка, почему вы такая недотрога? Одним можно с вами общаться, другим — нельзя! Это несправедливо… Каждый должен иметь равные шансы.

Я торопливо отошла, боясь, что он намекнет на мои отношения со Сталиным, но он просто приревновал меня к Ягоде и Рыкову.

К счастью, сотрудник Маленкова, игравший в шахматы с Мейерхольдом, поднялся и, подав мне плащ, сказал:

— Вера Александровна, вы не забыли о приглашении моей сестры сегодня на день рождения? Мы знакомы, я — Игорь Фетисов.

Не давая мне опомниться, он вывел меня из дома и усадил в машину, стоявшую у подъезда.

— До девяти утра не отвечайте на телефонные звонки, — шепнул, — и не открывайте никому дверь. Я сведу вас с людьми, отвечающими за вашу безопасность. На заднем сиденье — чемодан с мужским костюмом и бородой. Немедленно переодевайтесь!

Всезнающий Ягода не разгадал уловки Игоря Фетисова.

Позже я передала свой разговор с Ягодой Маленкову и Ежову.

— Ничего, скоро петля туго затянется на шее этого жалкого фармацевта, — сказал народный комиссар внутренних дел Николай Иванович Ежов. — Вера Александровна, с этого момента записывайте все даты, время, адреса, номера телефонов, имена и фамилии, и каждое слово Ягоды. А кстати, какое впечатление произвела на вас Наташа, кремлевская массажистка?