Кремлевские кланы - [93]

…Стоит на рабочем столе мужа конь, слегка повернув влево голову. Подойду к статуэтке, проведу рукой по металлической гриве и шепчу:

«Нет больше твоего любимого седока…».

Невестка Н. И. Ворошилова: «Мне особенно приятно отметить удивительный талант Климента Ефремовича поддерживать хороший микроклимат в семье. Именно, наверное, поэтому в доме никогда не было скучно. При всей своей вечной занятости он умудрялся выкроить время посмотреть с нами кино, покататься на лыжах, почитать интересную книгу. Врезалась в память его фраза, сказанная однажды за чтением рассказов Чехова: «Человек не имеет морального права просто так жить на этом свете. Он обязательно должен делать что-то доброе, полезное и — посадить хотя бы одно дерево…»

К. Е. Ворошилов с особой любовью относился к детям. То ли потому, что у него не было своих (мой муж Петр Климентьевич был усыновлен им, так же как и дети М. В. Фрунзе), то ли оттого, что вдоволь насмотрелся еще в гражданскую на оборванных, голодных сирот. До глубокой старости его карманы вечно были набиты сладостями. Только появится среди детишек — тут же начинает угощать их. Каждого при этом погладит по головке и скажет: «Счастья тебе, радости… Расти умницей и слушайся родителей…» Мне как женщине, как матери всегда было приятно видеть это.

…На нашей бывшей даче растет много деревьев, посаженных Климентом Ефремовичем. Они — память о легендарном Ворошилове.

Г. Л. Блюхер: «Для меня, студентки Хабаровского мединститута, признание в любви известного маршала было громом среди ясного неба. Я не могла поверить своему счастью. До сих пор в моих ушах звучат его слова: «Я, может быть, дорогой ценой заплачу за свою любовь, но — выдержу!" Выдержат ли твои хрупкие плечи?..» Потрясенная, я молчала…

Мало мы прожили вместе, не успели нарадоваться друг другу. Пришли черные годы… Его не стало, а мне всю оставшуюся жизнь пришлось горько заплатить за то, что была его женой. Жестоко судьба распорядилась нашими светлыми чувствами. Только шесть лет мы прожили вместе. Только шесть!..

Быть может, поэтому мне часто кажется: сейчас он зайдет в квартиру и скажет: «Кончился страшный сон, жизнь продолжается…» Но, увы…

Он не входит в дверь, а только смотрит и смотрит на меня со стены теплыми глазами…

Сын маршала И. Б. Шапошников: «Мне всегда нравилась в отце его необыкновенная работоспособность. Хотя, честно признаться, побаивался, как бы это для него печально не кончилось. Все-таки был в годах. Часто мы с мамой говорили ему: «Ну отдохни ты хоть немного…» «Как я могу позволить себе это, — возразил он однажды, — если фашизм еще угрожает моей Родине…».

Как отец мечтал дожить до дня Победы! Как хотел вместе со всеми людьми отпраздновать его! Но… Мои опасения оказались не напрасными: чрезмерное перенапряжение сделало в конце концов свое дело — не выдержало сердце…

У Бориса Михайловича было много замечательных качеств: скромность, порядочность, умение хорошо подумать, прежде чем что-то сказать. Но мне как сыну и как профессиональному военному он всегда был приятен тем, что не любил людей, помогавших своим «креслом» продвигать детей по служебной лестнице.

— Запомни, сын, — сказал он мне как-то, — каждый человек только тогда выглядит прекрасным в глазах окружающих, если всего в этой жизни добьется своим трудом.

Много воды утекло с того времени. Сейчас мне доставляет особую гордость сказать, что я никогда не пользовался помощью отца, не спекулировал его именем и сам дослужился до генерал-лейтенанта, стал доктором военных наук, профессором.

Таким же путем идет сейчас моя дочь Мария Игоревна, капитан Советской Армии. Так было поставлено в нашем роду старшим Шапошниковым… И правильно поставлено!»

Жена маршала Р. Я. Малиновская: «Как только мы поженились, муж пожелал, чтобы у нас родилась дочь, которую он хотел назвать Наташей — в память о своей любимой тете. Каждый день слыша это, я уже представить себе не могла, что было бы, если бы родился мальчик.

Мы жили тогда в Хабаровске. После разгрома японцев мужа оставили главкомом войск на Дальнем Востоке. 7 ноября 1946 года Родион Яковлевич поехал принимать парад, а я осталась дома. И надо же такому случиться: только он уехал — мне стало плохо…

С парада супруг приехал домой, а меня нет. Тут же стрелой в госпиталь — уже знал, где меня искать… А там ему сестра у входа: «Не имею права впускать посторонних…» — «Да я же главком, сестричка, сжалься, пожалуйста…» — «Все равно не имею права, товарищ маршал, без разрешения начальства», — стояла она на своем.

Только муж хотел возмутиться, как выходит врач и поздравляет его с рождением дочери. Сразу из строгого главкома Красной Армии стал самый добрый, самый счастливый отец… Уже двадцать лет прошло с того времени, как нет Родиона Яковлевича. Светлой памятью о нем живет наша дочь Наташа. Добрая, нежная, отзывчивая. И когда мне бывает особенно грустно, я с материнской теплотой всматриваюсь в ее смуглое лицо…»

В. С. Бирюзова: «В тот день я в радостном настроении ехала домой из Калинина. И вдруг ни с того ни с сего мысль: надо же, как устроена жизнь: мне сейчас хорошо, а ведь кто-то в данный момент едет на похороны. Им не до веселья… Могла ли я представить, что меня ждало в Москве?..