Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина - [28]

Рябов приводит в своих воспоминаниях записи из дневника, посвященные Ельцину:

«Вынужден ему снова сделать замечания.

1. За его высокомерие.

2. Неуважение к товарищам по работе, в том числе и к членам бюро OK КПСС, грубость, резкость в обращении и ненароком напоминание, мол, что вы лезете не в свое дело, если не понимаете.

3. Это выражается в том, что он очень болезненно воспринимает замечания в адрес строителей, как обиду для себя.

4. Сам резок к людям, даже груб и нетактичен, до оскорбления, в то же время обидчив и вспыльчив, даже при законной просьбе или постановке вопроса товарищами.

5. Никак не может отойти от ведомственности, а это плохо, даже пагубно, для секретаря обкома и члена бюро.

Выслушал замечания, надулся, нахмурился, опустил голову, даже не повернул ее в мою сторону и спросил:

— Все?

Я сказал:

— Пока да.

Он заявил:

— Можно подумать?

Я сказал:

— Пожалуйста, подумайте, но надо делать выводы. Это у меня с вами не первый разговор на эту тему, в том числе уже на должности секретаря обкома партии.

Ему ничего не оставалось, как встать и уйти.

После каждого подобного разговора он делал выводы, но, к сожалению, выдержки ему не хватало до конца. Я Бориса не раз упрекал, что его неуважительное отношение к товарищам приводит к тому, что по многим вопросам, которые находятся в его компетенции, его же коллеги к нему не идут, а под разными предлогами выходят на меня.

В то же время я понимал, что это сильный работник, волевой, может себя и других заставить работать...

После последнего с ним разговора он, видимо, серьезно все проанализировал, взвесил и через некоторое время, при разборе состояния дел на каком-то строительном объекте, когда мы остались вдвоем, Борис сам заговорил:

— Яков Петрович, ну действительно, может быть, я забываюсь и веду себя не очень тактично по отношению к тем, кто проваливает дело. А их пробивает только нажим, но нажим мой, может быть, не всегда бывает корректным.

Вот этим Борис меня подкупал и успокаивал. Он не раскис, а, наоборот, отрегулировал свои отношения с секретарями обкомов партии, с другими руководящими кадрами, продолжал работать ответственно, с достаточной требовательностью и отдачей».

Рябов пристрастен к своему выдвиженцу. Надо думать, что четверть века назад он все-таки значительно больше ценил Ельцина и не видел в нем одни только недостатки, иначе не оставил бы его вместо себя в Свердловске.

ВСТРЕЧА С ГЕНЕРАЛЬНЫМ СЕКРЕТАРЕМ

Ельцин проработал секретарем обкома всего год, как Рябова забрали в Москву. Молодого, напористого и умелого свердловчанина Брежнев сделал секретарем ЦК КПСС по военной промышленности — вместо Дмитрия Федоровича Устинова, который стал министром обороны.

В ЦК Рябов продержался всего три года. Моторный и упрямый, он не сработался с влиятельным членом политбюро и министром обороны Устиновым, к которому Брежнев очень прислушивался...

Но тогда еще Рябов был в фаворе, и Брежнев спросил его:

— Кого будем ставить вместо тебя в Свердловске?

Рябов хотел оставить на своем месте Геннадия Колбина. Предложил Брежневу:

— Давайте Колбина вернем из Тбилиси. Он потянет.

Но Брежневу эта идея не понравилась. Он считал, что Кол-бин в Грузии нужнее. Второй секретарь в национальной республике был наместником Москвы, но при этом должен был вести себя достаточно деликатно, чтобы не обижать национальные кадры. И срывать Колбина с места Брежневу не хотелось.

Словом, Колбину не повезло. Если бы тогда его вернули в Свердловск, его карьера сложилась бы успешнее. После Тбилиси Колбина избрали первым секретарем Ульяновского обкома. А в конце 1986 года Горбачев поставил его во главе Казахстана вместо стремительно отправленного в отставку члена политбюро Динмухаме-да Кунаева.

Колбин возглавил крупнейшую республику — это было большое повышение. Но назначение варяга вместо коренного жителя, русского вместо казаха, спровоцировало декабрьские волнения в Алма-Ате. Демонстрацию разогнали силой, виновных наказали. Но и Колбина с поста первого секретаря ЦК компартии республики вскоре убрали. Эта трагическая история наложила отпечаток на его дальнейшую карьеру...

Когда кандидатуру Колбина отвергли, Рябов предложил своего воспитанника Бориса Ельцина.

Рябов рассказывал:

— Ельцина в Москве не знали, поэтому провести его кандидатуру было трудно. Он даже не был депутатом Верховного Совета России. Когда я поднял вопрос о Ельцине в разговоре с Брежневым, он удивленно говорит: а кто он такой? Мы его не знаем. Почему не хочешь второго секретаря?

Брежневу секретарь ЦК по кадрам Иван Капитонов уже дал объективку на второго секретаря Евгения Александровича Коровина. А тот российский депутат, подходил по анкете...

Но Рябов считал, что Коровин в первые секретари не годится, и проявил настойчивость.

В отделе организационно-партийной работы ЦК КПСС был кадровый резерв на каждую номенклатурную должность. Когда возникал вопрос о замене первого секретаря обкома, отдел представлял генеральному секретарю несколько кандидатур. Другое дело, что иногда они не нравились, и начинался поиск подходящего человека. В данном случае Рябов имел возможность оставить в Свердловске своего человека. Он сказал Брежневу: