Кремль 2222. Одинцово - [8]

Шестипал скинул с себя тлеющую куртку. Серый бросил взгляд на его закопченное, покрытое ожогами лицо, на руки, в которых больше не было ружья, и ничего не сказал. «Маунтин» наступал им на пятки, лес заканчивался, в просветах между деревьями сияло солнце.

– Ну что, Палыч, – Припой поглядел на командира, на товарищей, на Мару, которая, похоже, опять потеряла сознание. – Вперед?

Шестипал, чтобы поберечь дыхание, просто указал рукой по ходу движения. Лишившись оружия, он чувствовал апатию и горько-кислый вкус поражения; от угарного газа его сильно тошнило, виски распирала острая пульсирующая боль. Припой и Слава по очереди кивнули и рванули дальше.

С этой стороны леса хищная растительность приняться не успела. Сухие деревья и кустарники на кромке были частично вырублены, а трава, в том числе – высоченные сорняки – недавно скошена. До стены, огораживающей общинное поселение Власихи, оставалось чуть более километра. Но даже это никчемное расстояние может быть непреодолимым, если за твоей спиной – пребывающий в ярости штурмовой биоробот, а на твоих руках – раненый человек.

Небо слепило яркой синевой. После окутанного дымом сумрачного старого леса воздух казался чересчур прозрачным, и это усиливало ощущение открытости и беззащитности. Пока везло только Кузе, чья фигурка маячила на противоположной стороне пустыря. Ему, вероятно, уже ничего не помешает добраться до сулящих защиту стен.

…Они успели одолеть метров сто, когда «Маунтин» своротил на своем пути последнюю пару диких яблонь и пробил выход из чащи. Боевая машина на мгновение остановилась у края леса, затем подхватила первое попавшееся дерево и запустила им в беглецов. Технари притормозили, дерево врезалось стволом в землю метрах в шести перед ними. Припой не удержал Мару, девушка упала и совсем не по-женски зарычала от боли. А био тем временем наклонил корпус вперед и побежал. Его простреленная нога лязгала и клацала. Шестипал понял, что все его внимание приковано к этому ритмичному шуму. А лязг и дребезг неуклонно нарастали, становясь оглушительными, и было очень трудно совладать с паникой, которая требовала упасть и зарыться в сохнущее сено, в землю, подобно мыши или кроту, на худой конец – просто закрыть голову руками, а затем принять смерть, вопя и отбрыкиваясь.

Серый развернулся и хлестнул биоробота автоматной очередью. Шестипал тоже остановился, выхватил ПМ и сделал несколько бесполезных выстрелов. Пули отскакивали от брони «Маунтина», высекая искры.

А затем что-то врезалось в грудную пластину био и взорвалось. Мелкий горячий осколок вонзился Шестипалу в плечо и прожег бицепс, но стрелок, опьяненный адреналином, не почувствовал боли. «Маунтин» мгновенно сбавил ход и вскинул, будто боксер, манипуляторы. Огненный трассер рассек густой знойный воздух. Позади биоробота среди деревьев старого леса снова рвануло, и Шестипал увидел, как по подлеску мечется перепуганный «серв», стряхивая с себя порубленные осколками ветки.

– Наши! – заорал пересохшим ртом Слава. – Наши! – он стащил с себя куртку и принялся ею размахивать, будто знаменем, наплевав, что «Маунтин» стоит в считаных метрах.

Что-то крупнокалиберное тяжело и зло клюнуло биоробота в прикрывающие корпус манипуляторы. «Маунтин» угрюмо загудел, затем попятился. Одновременно Шестипал и Серый отступили к технарям и Маре. Расстояние между отрядом и био вновь увеличилось. Очередная серия взрывов заставила штурмового робота покачнуться, а людей – залечь. Заплясали фонтанчики выбитой шальным железом земли. Серый заметался, подтянув к груди колено: из прожженной в голенище «берца» дыры повалил дым.

По «Маунтину» работали из АГС и «Утеса», и громиле это не нравилось, хотя особых повреждений он пока не получил. Но намек был понят: обосновавшаяся на этих землях община умеет за себя постоять, и не стоило даже пытаться атаковать «лоб в лоб».

Над био сверкнул еще один трассер, и тогда «Маунтин» повернулся к отряду Шестипала кормой.

– Выкусил? Выкусил, да? – радовались технари, развалившись на короткой после покоса траве. – Развалюха забугорная! Пшол вон, канистра продырявленная!

«Маунтин» побежал, тяжело ступая на простреленную ногу. Он остановился у проделанной им просеки, бросил взгляд на людей, которых ему так и не удалось достать, затем – на укрепления Власихи, откуда его попотчевали свинцом. Он сохранил образы и того, и другого в долговременной памяти на фронтальной коре головного мозга, а также для пущей сохранности сбросил резервную копию данных на жесткий диск. А после – двинул через старый лес, где почти сразу исчез в дыму. Маленький «серв», словно рассерженный краб, пощелкал поднятыми клешнями, и затем быстренько, пока его не накрыли огнем из АГС и пулемета, посеменил следом за «Маунтином».

В последний вторник месяца сенозарника слышало все Одинцово, как палят старинные ружья возле Поганого Гнезда – поселения мутош и нечестивцев. Убоявшись, что эти звуки могут быть предвестием беды, Друг Духов дядька Волк с согласия старейшины приказал и мужикам, и бабам оставить работы в поле и идти на капище, дабы умолять защитников рода отвратить от общины возможные напасти. Быстро наполнилось капище людьми, опустело поселение – лишь дозорные остались нести службу на забрале стены и сторожевых башнях. Дядька Волк и его ученики напоили пришедших отваром из грибов, поднося к губам каждого дымящийся черпак на длинной ручке. И озарилось после этого разноцветным сиянием капище, и ожили идолы, напоминая поколению нынешнему дела далекого прошлого.