Кремль 2222. Митино - [73]

– Ну, просто… – Сыч неуверенно пожал плечами: впервые на памяти Захара он был настолько растерян. – Необычно… все это.

– Необычно? – переспросил нейромант. – У-у, парень!.. Это ты еще мою жену не видел. Она крысособаками рулила, турами, фенакодусами. Рукокрылы ей подчинялись… пчелы, муравьи… в общем, любая полоумная мелюзга. Кроме нео.

Сыч ничего не сказал, но его взгляд был красноречивей любых слов.

«Что за странная семейка?» – вопрошал взор агента Тайного Приказа.

– Ладно, на долгие разговоры времени нет, – снова убрав с лица улыбку, сказал Громобой.

Повернувшись к Захару, он сказал:

– Игорь и Бо у шамов в Митино.

Внутри у десятника тут же похолодело. Конечно, он ждал подобного развития событий, но морально к такому, увы, никак не подготовишься.

«Худшие опасения сбылись…»

– Откуда ты знаешь? – на всякий случай уточнил Захар.

– Игорь пришел к нам с Бо, – угрюмо ответил нейромант. – Все рассказал. Попросил помочь ему спасти отца, мы, разумеется, согласились. А потом Бо и Игорь словно с ума сошли. Она на меня мутантов натравила, а он с мечом кинулся, едва пополам не разрубил.

– Что, Игорь?

– Угу.

– А почему ты решил, что им шамы завладели?

– Ну а кто еще? Аспид мог бы с Игорем справиться, но против Бо бы он не потянул. Так что это шамы, да. Больше некому.

– А чем, интересно, им не понравился твой разум? – недоуменно пробормотал десятник.

– Думаю, они просто не смогли. Других причин не вижу. Думаю, человек с моими… способностями, – Громобой мотнул головой в сторону Щелкуна, – им бы в качестве марионетки ох как пригодился. Так что, видимо, в моей голове все же какой-то блок имеется, который защищает мозги от проникновения извне. Так мне, по крайней мере, кажется.

– Выходит, ты, если что, под их контроль не попадешь? – заметно обрадовался кремлевский командир. – Хорошие новости!

– Угу. Надеюсь, никто не пострадает, – сказал Громобой.

– Ты о чем? – нахмурился Захар.

Их взгляды встретились.

– Когда мы окажемся в Митино, – терпеливо пояснил нейромант, – шамы наверняка попытаются взять моих людей под контроль, чтобы они не дали мне прорваться в логово кровососов. Я, конечно же, идти по телам своих не хочу, но Бог знает, как все повернется? Буду увиливать до последнего, но, сам понимаешь, убить себя я им, загипнотизированным, позволить не могу – иначе кто тогда бросит вызов шамам?

– Почему ты говоришь о нас в третьем лице? – спросил десятник.

– Потому что нет никаких «вас», – сухо произнес Громобой. – Я иду с Детьми Механизмов. Вы же можете подождать нас здесь. Но в Митино с нами идти – не надо.

Сказать, что Захар от этих слов нейроманта опешил, значило, не сказать ровным счетом ничего.

– Об этом не может быть и речи! – возмутился кремлевский командир. – Мы не собираемся отсиживаться здесь, пока ты там рискуешь жизнью!

– И чем вы мне поможете? – спросил Громобой, скептически глядя на собеседника. – Вас шамы в два счета подчинят, только мешаться будете!

– А Детей Механизмов ты зачем тогда с собой берешь? – Захар махнул рукой в сторону одетых в лохмотья дикарей.

– Чтобы они шамов отвлекали, – понизив голос, ответил нейромант.

– То есть их тебе не жалко, а нас ты бережешь?

– Да! Тебя берегу, конкретно, потому что ты Игорю дорог! – разозлившись, в сердцах рявкнул Громобой.

Возникла неловкая пауза. Захар удивленно смотрел на собеседника, а тот стоял, хмуро глядя на десятника, и шумно дышал через нос в отчаянной попытке успокоиться. Услышанное не укладывалось у кремлевского командира в голове.

– Я все равно пойду, Громобой, – шумно выдохнув, сказал десятник. – Я не могу отступить.

– Но он прав, Захар, – вдруг подал голос Сыч.

Варвара по-прежнему безжизненно висела на его плече, но теперь, по крайней мере, было видно, что она дышит, что она жива.

– Ты намекаешь, что нам не следует идти в Митино? – одарив агента гневным взглядом, осведомился Захар.

– Мы ему против шамов ничем не поможем, – покачал головой Сыч.

– Может, и так, – огрызнулся десятник. – А, может, и нет.

– Скорей всего.

– Но это мой побратим! Мы с детства дружим! Я ему должен, в конце концов!

– Это бессмысленно, Захар.

– А бежать за тушей и Варварой было не бессмысленно? – сверкнув глазами, спросил десятник.

Даже несмотря на капюшон, скрывающий добрую половину лица, было заметно, как Сыч сначала растерялся, а потом и вовсе смущенно опустил голову. Судя по всему, с недавних пор в его душе появилось новое чувство, которое мешало ему мыслить так же трезво, как прежде. И если до сего момента Сыч мнил, что ничего не изменилось, то теперь, после слов Захара, воин Тайного Приказа наконец осознал: как раньше уже не будет.

– Ты прав, – глухо сказал агент. – Я поступил опрометчиво.

– Не говори глупостей, – поморщился Захар. – Ты все сделал правильно. Просто не мешай мне поступить так же.

Десятник снова повернулся к Громобою и сказал, тихо, но твердо:

– Мы идем с вами. Игорь мой брат, и я обязан ему жизнью, так что должен хотя бы попытаться его спасти.

Нейромант открыл рот для ответа, когда Варвара вдруг зашевелилась и, не понимая, где находится, попыталась высвободиться из объятий Сыча. Агент, смутившись, тут же ее отпустил.