Кредиторы гильотины - [15]

– Вы помните наши имена?

– Да, конечно, – с удивлением отвечал Панафье. – Ваши имена – Винсент и Шарль Лебрен.

– Помните ли вы о преступлении, которое наделало много шума в прошлом году?

– В прошлом году? – Панафье посмотрел на братьев с некоторым беспокойством. – Что вы хотите сказать?

– Мы говорим об убийстве мадам Мазель.

– Мадам Мазель… Я припоминаю. Дело Корнеля Лебрена. Лебрен…

– Лебрен, – повторили братья.

– И вы…

– Сыновья Корнеля Лебрена.

– А-а!

Несколько мгновений длилось молчание, и Панафье, не решаясь спрашивать, ждал, пока заговорят братья.

– Господин Панафье, – сказал тогда старший, – мы убеждены, что наш отец был осужден безвинно.

– Мы это знаем, – сказал Шарль.

– Вы это знаете…

– Да, и желаем найти виновного.

– Я вас понимаю, – откликнулся Панафье.

– Эшафот отнял у нас нашего отца, и мы хотим восстановить его честь. И потому мы нуждаемся в таком человеке, как вы, в таком человеке, который стал бы нам помогать в наших поисках.

– Эта роль мне очень нравится.

– Вы согласны? Вы поможете нам найти виновного?

– Да, даю вам слово.

– Благодарим вас!

И братья с жаром пожали руку Панафье.

– Я не знаю обстоятельств дела и хотел бы изучить все бумаги, которые его касаются.

– У нас все это есть.

– Чтобы найти настоящий след, нужно будет восстановить все обстоятельства преступления. Это было здесь?

– Нет-нет! Мы купили всю мебель и оставили все, как было во время преступления.

– В таком случае, это будет очень интересное следствие.

– Наш отец, мсье, поручил нам сделать это.

– Найти виновного?

– Да.

– Хорошо, господа, я согласен. И клянусь вам, что сделаю все возможное. Я стал сыщиком почти по такой же причине: одна дорогая мне женщина была убита, и я решил найти ее убийцу. Я напал на его след, но он оставил Францию. Мне пришлось прекратить свои поиски. Я занимался этим делом три года. Мной руководил человек, имеющий большой опыт в этих делах, и могу дать слово, что в настоящее время я почти сравнялся с ним, если не превзошел его. Ваше дело вполне благородно, господа, и я помогу вам.

– Отлично! Когда мы начнем? – спросил Шарль.

– Мы начнем сегодня же. Вы расскажете мне все подробности следствия и судебного процесса. Я изучу их сегодня ночью, а завтра или послезавтра мы отправимся смотреть место преступления и через несколько дней нападем на след. Нас трое, и я хочу пригласить еще одного помощника, который будет работать вместе с нами, не зная, что он делает, но который будет нам полезен благодаря среде, в которой он живет и для которой в настоящее время подозрителен.

– Объясните, пожалуйста.

Тогда Панафье рассказал о предложении, сделанном ему накануне Пьером Деталем, и было решено сделать из него помощника, не посвящая его в суть дела.

– Согласны ли вы, – спросил Панафье, – описать мне вашего отца и его отношения с жертвой преступления?

– Охотно.

– Может быть, было бы лучше рассказать господину Панафье все обстоятельства преступления? – предложил Шарль брату.

– Да, конечно. Что вы на это скажете, господин Панафье?

– Если вы станете мне рассказывать о преступлении, то вы невольно будете избегать обстоятельств, которые вольно или невольно послужили главным обвинением против вашего отца. Простите мне, но вы можете быть пристрастны; вы представите все дело в выгодном для вашего отца свете. А для того, чтобы бороться против обвинения, чтобы найти факты, оправдывающие вашего отца, я должен узнать все от лица, совершенно непричастного к этому делу.

– У меня есть рапорт следователя, но он ужасен для нашего отца. Да, я чуть было не забыл, – вдруг сказал Шарль, – у нас есть также донесение первого агента, который рассказал только то, что он видел.

– Да, действительно.

– Рапорт агента?

– Да, и очень даже любопытный.

– Прочитайте мне его.

– Он очень прост, наивен и глуп, но в нем видно желание добиться истины.

– Главное желание было, чтобы его прочли. Это донесение составлено наподобие романа.

– Это мне и нужно.

Тогда Винсент встал, принес бумаги и положил их на стол.

В то время как он искал копию донесения, Шарль предложил Панафье сигары, и последний спокойно уселся в кресло, приготовившись слушать. Братья, отложив свои сигары, сосредоточились, и Шарль Лебрен, опершись на спинку стула, приготовился слушать брата.

Вот что прочел Винсент:

«Преступление на улице Фридлан. Госпожа Мазель живет на улице Фридлан на Елисейских полях в Париже. Ее дом открыт и днем, и ночью и служит местом свидания для игроков всякого рода.

Однажды ночью она ужинала, как обычно, с господином Пуляром.

Затем легла спать. Этот аббат имеет с госпожой Мазель самые близкие отношения. Он приказывает ее слугам и почти такой же хозяин, как она. Более трех лет он ест и пьет в этом доме, ночует то в комнате, которая отведена ему в доме госпожи Мазель, то в квартире, которую он снимает на той же улице. Комната, которую он занимает у этой дамы, находится над ее уборной и сообщается со спальней маленькой лестницей, которая оканчивается дверью, расположенной настолько близко от кровати, что она может ее открыть, лежа на постели.

На следующий день, второго октября, ее нашли убитой пятьюдесятью ударами кожа.

Я нахожу на постели госпожи Мазель обрывок черного шелкового галстука, который весь пропитан кровью, и окровавленный платок с цифрой «6» на нем. Я предположил, что госпожа Мазель, защищаясь, сорвала с убийцы этот галстук и платок, которым завязана была его голова. В правой ее руке я нашел несколько волосков. Шнурок от звонка завязан на несколько узлов так, что до него нельзя достать. Я нахожу в камине нож, ручка которого наполовину обгорела. На его клинке нет ни малейших следов крови, но я думаю, что эти следы исчезли от огня. Я не нахожу ни малейшего следа взлома, ни на дверях передней, ни в спальне. Двери, выходящие из спальни на маленькую лестницу и в гардеробную, запираются изнутри на задвижку. В спальне есть шкаф, открыв который, я нашел кошелек с двумястами семьюдесятью восемью франками. Я нашел также в шкатулке четыре мешка из-под денег, разрезанных ножом и окровавленных, так как на двух мешках остались следы крови. Затем нахожу маленький пустой мешочек с надписью «Аббат Пуляр». В этом мешочке оказалась четырехугольная коробка, в которой госпожа Мазель прятала свои драгоценности. Эта коробка была пуста. Обыскав платье убитой, я нахожу семьдесят луидоров. Я расспросил двух горничных, и они указали мне на некоего Лебрена, второго любовника госпожи Мазель. Я позвал этого человека, и он объяснил мне, что приходил накануне и был только другом Мазель. Я прошу его рассказать мне о причине его посещения. Он отвечал, что приходил в гости к мадам Мазель и, выходя из ее комнаты, разговаривал на лестнице с ее служанками. Расставшись с ними, он сошел вниз в маленькую гостиную, положил свою шляпу на стол и, усевшись поудобнее перед камином, задремал. Проснувшись ночью и найдя все двери закрытыми, за исключением той, что выходила на улицу, он вышел и запер ее за собой. При помощи комиссара я обыскал Лебрена и в кармане у него нашел ключ, который подходит к замку двери в ее спальню. Этот ключ являлся веским доказательством против него, и я посоветовал господину комиссару арестовать его. После этого я примерил Лебрену платок, свернутый в виде ночного колпака, и он пришелся как раз ему впору. Тогда я расспросил кучера и повара, но они не сообщили мне ничего нового. Продолжая свои поиски, я нашел возле маленькой лестницы длинную новую веревку с узлами, очевидно, служившую лестницей. Тогда я приказал осмотреть Лебрена и не нашел ни на его платье, ни на теле ни малейшего признака крови, ни малейшей царапины. Продолжая поиски, я нашел в погребе дома, под кучей соломы, рубашку, весь перед и рукава которой были окровавлены, а на одном из боков были ясно видны отпечатки окровавленных пальцев. Опечатав всю квартиру и оставив полицию в доме, я ушел, чтобы вместе с арестованным сделать обыск у него на улице Руль. Я нашел там корзинку с вещами, в которой были ключ, пилочка и салфетка с меткой «С.Л.» – и ничего больше, что могло бы служить в пользу его обвинения. Я взял белье, чтобы, сравнить его с рубашкой, но белошвейки говорят, что оно не имеет ни малейшего сходства с окровавленной рубашкой. Господин комиссар передал экспертам ключ, найденный у Лебрена. Этот ключ открывает не только дверь на улицу, но также и дверь в переднюю и две другие двери в спальню госпожи Мазель. Так как на дверях не было никаких следов взлома, то ключ, найденный у Лебрена, я считаю уликой. Я просил комиссара арестовать Лебрена и предоставить его в распоряжение следствия.