Кража - [16]

— Вы не верите в их перевоспитание? — спросил Солдатов.

— Перевоспитание?! — Боровик несколько мгновений с удивлением смотрел на Солдатова. — Вы это всерьез спрашиваете?

— Всерьез. — Солдатов не мог не улыбнуться, глядя в разочарованное лицо Боровика.

— Сказать, что я не верю в перевоспитание этой публики, — это ничего не сказать. Оно невозможно. Можно научить змею под музыку раскачиваться, можно научить медведя кататься на велосипеде. В лесу же они опять станут теми, кем их создала природа. Пока преступники здесь, у вас, вы можете заставить их вести себя подобающим образом. Они будут раскаиваться и размазывать слезы по щекам. Но я не уверен, что эти слезы не от хохота. Их душит смех, когда они видят, что вы им верите.

— Что же вы предлагаете?

— А ничего, — доброжелательность Солдатова, видимо, обескураживала Боровика. — Ничего, — повторил он, — возможно, формулировка покажется вам резковатой, но, по-моему, нужно их изолировать — раз и навсегда, — уверенно заключил Боровик.

— Раз и навсегда? Жестокость — плохая защита. Это худшее, что может быть, — тихо сказал Солдатов.

— А доброта лучше? Это на мельницу воду лить… Как же вы работаете? — В голосе Боровика звучало удивление. — Постоянно с таким сталкиваться и не извериться?..

— Вот, так и работаем. Знаем, что зло порождает только зло. Разрешите, я задам вам вопрос? У вас есть дети?

Боровик медлил с ответом.

— Так есть или нет? — переспросил Солдатов.

— Нет, — как-то нерешительно протянул Боровик.

Эта нерешительность не ускользнула от внимания Солдатова.

— И все же представьте себе — ваш сын совершил кражу. Как бы вы с ним поступили?

— Я бы постарался иначе его воспитать. — Боровик почему-то поежился.

— Вот это и есть та самая мелочь, которой не хватает преступникам. Многим из них в детстве недодано воспитания, и нравственный фундамент оказался непрочным. Ну и, конечно, обстоятельства…

— Вы действительно из добреньких. — Лицо Боровика стало задумчивым, в голосе звучало сомнение. — Наверное, я в чем-то не прав, не логичен, но я не специалист по таким вопросам. Но я не понимаю, зачем им понадобилось бить хрусталь? Это тоже от недостатка воспитания? Ну ладно, взяли деньги, старинные изделия… Но бить? Ни себе, ни людям, получается. Кому это надо?

— В том-то и дело, кому? — участливо произнес Солдатов. — Эта странность мне тоже бросилась в глаза. За время работы в уголовном розыске я впервые встретился с подобным. Осмотрительность и быстрота для воров всегда что-то вроде техники безопасности.

— Значит, найти воров нет никаких шансов? — спросил Боровик нетерпеливо.

— Почему же? Преступников мы находим. Надеюсь, и вашу кражу раскроем. Сейчас важно установить — когда, где, у кого побывали ваши ключи? А они, судя по всему, все-таки побывали в чужих руках…

Боровик несколько успокоился. Но, присмотревшись внимательно, можно было заметить, что в нем все еще жило ощущение безнадежности и убежденности в том, что с похищенными вещами ему предстояло проститься навсегда.

— Поверьте, я рад вам помочь, но уверяю, мои ключи в чужие руки не попадали.

— А ключи вашей жены? Они не могли…

— Нет, тут полная гарантия. Замок поставлен совсем недавно.

— Чего не бывает, — продолжал мягко настаивать Солдатов. — Оставила на минутку, попросила подержать сумочку, обронила, наконец… Пусть она завтра забежит ко мне, ладно? — Не дождавшись ответа, Солдатов вытащил из ящика стола бланк, быстро заполнил его.

Боровик что-то хотел сказать, но, подумав, покорно кивнул и положил повестку в свой чемоданчик. Он заторопился, встал и на ходу спросил:

— Пожалуй, я пойду… Если вы не против. Буду ждать добрых вестей. — Он направился было к двери, но Солдатов остановил его.

— Одну минуту… Вы не обидитесь, если я задам один невежливый вопрос?

— Прошу.

— Где вы провели сегодняшнюю ночь?

— Хм… У друзей был. Засиделись… Пришлось заночевать.

Солдатов просматривал почту, но мысли его вновь и вновь возвращались к Боровику. Он чувствовал: появилось что-то новое, но что именно — понять не мог. Была лишь смутная догадка, что Боровик ускользнул от некоторых вопросов. «Наверное, бывают в жизни обстоятельства, которые и порядочного человека вынуждают недоговаривать, умалчивать и даже лгать, — думал Солдатов. — Не это ли произошло с Боровиком?»

Теперь Солдатов как бы заново увидел поспешный уход Боровика. Получилось так, что именно он завершил разговор. Уж не пожалел ли он, что милиции стало известно о краже? Что скрывается за всем этим?

Решение возникло внезапно — надо сейчас же ехать к Боровику. Да и разговаривать там будет легче — ведь знакомство уже состоялось. Он запер сейф и закрыл рамы окна. Коридор районного отдела после дневной суеты был пуст. Из кабинета Петухова выбивалась широкая полоса света.

— Капитан Петухов, почему нарушаете режим трудового дня? — с нарочитой суровостью спросил Солдатов. — Жена домой не пускает?

Добродушное круглое лицо старшего инспектора расплылось в улыбке.

— Она, сердешная, меня в любое время примет. Рапорты о проверке решил отписать. Завтра некогда будет.

— Есть что-то интересное?

Петухов многозначительно посмотрел на него и, выудив из стопки разноцветных папок нужную, достал из нее несколько исписанных крупным ровным почерком листков.