Крайняя необходимость - [54]

На следующий день заступать на дежурство Сергею нужно было вечером, и с раннего утра он устроился в машине сразу за аркой со стороны улицы. Горшков появился около девяти. Сергей, стараясь не мозолить глаза, пристроился ему в хвост, проводил до центра. Культурист вошел в красивую дверь под вывеской «Благотворительный фонд „Ольвия“, а Сергею пришлось часа два скучать. Наконец около одиннадцати к крыльцу подкатили вереницей два джипа и белоснежный „линкольн“. Из дверей фонда высыпали вначале четверо жлобов, за ними, в сопровождении Горшкова и еще одного такого же рельефного красавца, лысоватый, плюгавенький мужичок, следом еще четверо мордоворотов — все расселись по машинам и отбыли. И Сергей, естественно, за ними. Плюгавенького Сергей знал. Не лично, конечно, господин Щукин — птица высокого полета: в прошлом криминальный авторитет, а ныне — бизнесмен, владелец заводов, газет, пароходов, меценат и благотворитель. Физиономия его регулярно мелькала на экране телевизора. Вполне возможно, что именно Щукин и „подписался“ за Горшкова в милиции, потому они так легко и отстали.

Эскорт прибыл к мэрии, причем мордовороты так и остались в джипах, а к мэру Щукина сопровождали только Горшков с напарником. Визит длился около получаса, обратно Горшков тащил огромный букет цветов, а его напарник какую-то папку. Дальше поехали обедать в ресторан, и снова вошли с боссом только двое качков. После обеда двинули на презентацию: при большом скоплении публики торжественно открывался новый супермаркет бытовой техники. Щукин, лучась улыбкой, перерезал ленточку и позировал фотографам, Горшков с коллегой держали подушечку с ножницами. После чего все вернулись к фонду «Ольвия», и еще через час Горшков был свободен.

Сергей проводил его до спортклуба и даже понаблюдал издалека, как тот усердно тягает штангу. Из спортзала культурист направился было домой, но кто-то ему позвонил, и он, резко развернувшись, в нарушение всех правил погнал обратно в центр. «Не иначе Щукину еще куда-то при параде выехать понадобилось», — подумал Сергей. Он гадал, кем же Горшков служит у Щукина? Референтом? Вряд ли — слишком туп. Телохранителем? Тоже нет, чересчур вальяжен. Скорее всего, Щукин держит его вроде как «для мебели» — глаз радует и бандитского форсу добавляет, а для конкретного дела — те скромняги, что в джипах сидят.

Но Горшков не вернулся на работу, он проскочил центр, добрался до другого конца города и остановился на окраине городского парка около солидного двухэтажного здания без каких-либо опознавательных знаков. Поднялся на крыльцо, открыл дверь с помощью электронной карточки, и она тут же захлопнулась у него за спиной. Сергей вылез из машины. Хотелось размяться. У солидного здания действительно не было никакой вывески, и, заглянув в окно, Сергей понял почему. Внутри ни людей, ни мебели, — очевидно, только что закончился ремонт и помещения еще не заняты. Наверное, в скором времени здесь обоснуется магазин или какой-нибудь банк или офис, но что же тогда делает здесь Горшков? Сергей обошел здание вокруг. Место пустынное. Летом здесь много народу, в ста метрах пруды и пляж, а сейчас почти никого, редкие прохожие и пролетают мимо машины. И, заглядывая во все окна по очереди, Сергей отыскал культуриста. Да не одного. В пустой, как и все остальные, огромной комнате Горшков занимался любовью с очень эффектной дамочкой. Причем, что называется, не снимая шляпы. Они были почти одеты, он прислонил ее к стене, она оплела ногами его накачанный торс и… в общем, им было хорошо.

Сергей слетал в машину за фотоаппаратом. Он весь день снимал Горшкова, но кадры все больше были скучные и малоинформативные: Горшков с цветами, он же с ножницами, он же в машине и так далее. Чувствуя себя настоящим папарацци, Сергей засел под окном и щелкал, пока в аппарате не закончилась пленка. Теперь оставалось выяснить, есть ли у Артурчика злая жена и боится ли он, что она узнает о его похождениях на стороне. Да, это, конечно, шантаж. Но в самом лучшем смысле этого слова. И вообще, для достижения благой цели все средства хороши.

9

Жены у Артурчика, к сожалению, не было. За трое суток слежки Сергей выяснил множество подробностей его жизни. Сергей почти не спал, сразу с дежурства мчался к Горшкову, ходил за ним по пятам в магазин и спортзал, ездил за Щукиным, когда Артурчик работал, еще раз имел сомнительное удовольствие от созерцания тайной любовной сцены, «водил» культуриста в ресторан и «выгуливать» собаку. Кстати, бультерьера Горшков и в самом деле не усыпил и, похоже, не собирался. Но из того, что видел и узнавал Сергей, так и не следовало, как можно заставить Горшкова заплатить.

Совестить, давить на жалость — бесполезно. Бить ему морду? Этим не испугаешь, можно только разозлить и вызвать на себя гнев целой орды его коллег и соратников. Организовать псевдопокушение, машину ему подорвать, бультерьера пристрелить и пообещать, что и он скоро станет трупом, если не даст денег? Но, во-первых, Сергей не умел изготавливать взрывные устройства, да и стрелять практически не умел, во-вторых, столь радикальные методы были ему противны, а в-третьих, опять же соратники заступятся, а когда узнают, что платить он должен за лечение Циммермана, то и Циммерману может аукнуться.