Край, где живет детство - [64]

Как обычно, на лавочке лежал листок бумаги, прижатый авторучкой. На листке – всего одна, вполне обычная строчка: «До подсказки не больше шага». «Атаман» Валерка, взяв листок в руки, в задумчивости почесал ручкой затылок и прочитал послание вслух своим «казакам».

– Ну, тут делов на три минуты, – объявил он. – Клумба и куст не в счёт, они дальше одного шага. Так что остаётся сама лавочка и всё, что под ней.

И «казаки» с двух сторон начали осмотр всех известных им щелей лавочки. На это действительно ушли считанные минуты – но результата поиски не дали. Зато «разбойники» просто покатывались от смеха…

– Странно… – протянул Валерка. – А чё это вы веселитесь-то? Щас под лавкой посмотрим – и вашему веселью конец. Лучше уносите-ка ноги!

– Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь! – в тон ему ответил Славка. – Ищите, ищите, до ночи ещё далеко!..

И «разбойники» загоготали пуще прежнего…

Через полчаса поисков, перерыв под лавкой буквально каждый сантиметр земли и асфальта, «казаки» вынуждены были сдаться.

– Ну, и где ваша подсказка? Приколоться, наверное, решили – её ваще не существует?

– Ну почему же? Очень даже существует! – смакуя радость момента, небрежно протянул Славка, подмигивая своей «банде».

– Э, Славон, ну харэ уже кота за хвост тянуть! Давай выкладывай! – злясь не на шутку, потребовал Валерка-«атаман».

– Ну, слушайте. Вы когда подошли к лавке и листок взяли, там ведь ещё что-то лежало на листке, так?

Валерка недоумённо посмотрел на Славку и побелел, как мел. Его рука медленно потянулась к нагрудному карману рубашки, куда он машинально засунул авторучку.

– Ага, именно! – «добил» его Славка. – На листке лежала эта самая ручка! Раскрути её – найдёшь подсказку! Всё это время она была у тебя под самым носом!

* * *

Первый после весеннего половодья поход в орешник за подснежниками и фиалками – это целое приключение. Ведь сначала надо перебраться на другой берег – а река только-только стала отступать в своё привычное русло. Идёшь вброд по пойме. Воды – где по щиколотку, где – чуть выше… но высоты сапог, похоже, достаточно, чтобы добраться до мостка. Надо же! Его-таки не унесло течением, только поручень оторвало с этой стороны. Придётся идти очень осторожно по скользким брёвнам, через которые нет-нет, да и перекатывают волны всё ещё полноводной речки.

В низинке на другом берегу тоже всё ещё стоит вода, которая доходит уже до середины сапог… ещё выше… Голенища сдавливает со всех сторон – и через резину, через фетровую подкладку, через штаны и толстые шерстяные носки явственно чувствуется ледяное дыхание уходящей зимы… Только бы не зачерпнуть воды – снова болеть ох как не хочется!

Кажется, самое глубокое место позади… Разлив мельчает и, наконец, остаётся позади. Теперь вверх, на курган, по просёлку… Вот и окраина орешника.

Здесь в глубине, на склонах и на дне лощины ещё лежат нерастаявшие островки снега. Но на согретых солнцем полянках уже пробивается молодая изумрудная поросль, а в ней, словно россыпи жемчуга – робкие, как сама весна, бело-голубоватые подснежники с яркими пестиками-тычинками. Конечно, жаль прерывать их и без того такую недолгую жизнь. Но, в конце концов, оправдание находится – ведь их здесь так много, а мама одна, и её так хочется порадовать!

Побыстрее надёргать (с корешками, чтобы подольше оттянуть неизбежное увядание) букетик этих трепетно-беззащитных весенних цветов, разбавив их фиолетовыми кляксами васильковых фиалок, обернуть припасённой тряпицей, смоченной в талой воде – и можно в обратный путь! Только идти домой той же дорогой неинтересно, и начинаешь придумывать себе новые приключения. А почему бы не заглянуть в прибрежный лесок – может, уже вовсю пошёл берёзовый сок?

За «космодромом», на кочковато-холмистом берегу реки растёт несколько десятков берёз – их стволы призывно белеют среди прочих деревьев… Осторожно переступая с кочки на кочку через протоки, подбираешься к берёзкам поближе… Так и есть – «деревенские» уже начали сбор сока! Вон из ствола торчит алюминиевый желобок, а под ним – ещё наполовину пустая банка. Нет, эту трогать не будем. Зато под другой берёзой – полная до краёв. Из этой отпить не грех – всё равно сок на землю проливается! Делаешь один глоток, другой… Сладковато-терпкий, напитанный древесным духом холодный нектар бодрит. Это – вкус весны!

Стоишь среди берёз, запрокинув голову, смотришь, как деревья качают на своих кронах весеннюю синеву, и чувствуешь – на глаза наворачиваются слёзы… От бодрящего ветерка, что ли? Или от этой необыкновенной красоты? В голове вдруг ясно и отчётливо начинает звучать песня… Сначала невольно мурлычешь её себе под нос, потом начинаешь подпевать… И вот, перепрыгивая от одной берёзы к другой, распеваешь уже в полный голос, никого и ничего больше не стесняясь:

Лишь только подснежник распустится в срок

Лишь только приблизятся первые грозы

На белых стволах появляется сок —

То плачут березы, то плачут березы.

Как часто, пьянея от светлого дня

Я брел наугад по весенним протокам

И Родина щедро поила меня

Березовым соком, березовым соком.

(М. Матусовский)

* * *

Наконец, наступил долгожданный день рождения. С самого утра, наскоро позавтракав, Серёжка потянул маму в деревенское Шаталово – покупать подарок. Выбор в сельском магазине был небогатый, и Серёжка остановился на луке со стрелами на «липучках», наборе теннисных мячей и коробке свежайших бисквитных пирожных с разноцветными розочками и грибочками из заварного крема.