Крауч-Энд - [9]

Фарнхэм проводил его пасмурным взглядом. Ему было не по себе. Он все это выдумал, решил Фарнхэм. Что такой тупой пень, как Сид Реймонд, может знать о друидах?! Все его познания уместятся на кончике иглы, и там еще будет достаточно места для «Отче наш».

Все правильно. Но даже если Реймонд и вправду знает про друидов, это ничего не меняет. Та женщина была…

— Они тут все с ума посходили, — сказал Лонни и рассмеялся нервным дрожащим смехом.

Чуть раньше, пока они еще бежали по улицам, Дорис взглянула на часы и увидела, что было уже почти восемь. Свет опять изменился. Из яркого оранжевого сияния он превратился во мглистое, как будто сгущенное алое свечение, которое отражалось зловещими отблесками от оконных стекол и окрасило фасад церкви на той стороне Норрис-роуд в цвет запекшейся крови. Солнце было как сплющенный шар у самого края горизонта.

— Что там случилось, Лонни? — спросила Дорис. — Что это было?

— И пиджак потерял. Все одно к одному.

— Ты его не потерял. Ты его сам снял и выбросил. Он был весь в…

— Не говори ерунды! — рявкнул он. Но в его глазах не было злобы или раздражения. Только блуждающий ошарашенный взгляд — растерянный и мягкий. — Я его потерял.

— Лонни, что там было, на той лужайке?

— Ничего. Давай не будем об этом. Где мы, вообще?

— Лонни…

— Я ничего не помню, — сказал он уже мягче. — Все как будто в тумане. Мы шли по улице… услышали какой-то звук… а потом мы побежали. Вот и все, что я помню. — Он помолчал и добавил по-детски жалобным голосом, от которого Дорис пробрал озноб: — Зачем бы мне было его выбрасывать, мой пиджак? Он мне нравился. Он подходил к брюкам. — Он запрокинул голову и громко расхохотался совершенно безумным смехом. Дорис опять стало страшно. Потому что она поняла: что бы Лонни там ни увидел, за изгородью, это было настолько ужасно, что он малость съехал с катушек. Она бы, наверное, тоже слегка повернулась… если бы она это видела. Но это уже не имело значения. Сейчас им надо выбираться отсюда. Возвращаться в отель, к детям.

— Давай поймаем такси. Я хочу домой.

— Но Джон… — начал было Лонни.

— Да черт с ним, с твоим Джоном! — закричала она. — Здесь все неправильно, все не так, и я хочу взять такси и поехать домой!

— Ну хорошо, хорошо. — Лонни провел дрожащей рукой по лбу. — Поедем домой. Вот только… где тут такси? Ты видишь?

Дорис огляделась. На самом деле на широкой, мощенной булыжником Норрис-роуд не было вообще никакого движения. По центру улицы тянулись ржавые трамвайные рельсы. На той стороне, напротив цветочного магазина, стояла древняя малолитражка на трех колесах. Чуть дальше, уже на их стороне улицы, виднелся припаркованный у тротуара мотоцикл «ямаха». И все. Шум машин доносился, но откуда-то издалека.

— Может быть, тут закрыли движение. Может быть, улицу ремонтируют, — пробормотал Лонни, а потом сделал одну очень странную вещь… во всяком случае, странную для такого спокойного и уверенного в себе человека, каким он был всегда. Он оглянулся через плечо, словно опасаясь, что за ними кто-то гонится.

— Пойдем пешком, — предложили Дорис.

— Куда?

— Куда угодно. Главное — выбраться из Крауч-Энда. А потом мы поймаем такси. Когда выберемся отсюда. — Она вдруг преисполнилась стопроцентной уверенности, что именно так все и будет. Хорошо быть хоть в чем-то уверенной.

— Ладно, как скажешь. — Похоже, Лонни был очень даже не против, чтобы она «приняла командование».

Они пошли вдоль по Норрис-роуд навстречу заходящему солнцу. Непрерывный гул проезжающих вдалеке машин оставался неизменным: он не отдалялся, но и не приближался. Как и ровный напор ветра. Отсутствие людей и машин начинало действовать Дорис на нервы. Ей очень не нравилось, что на улице так пустынно. У нее было стойкое ощущение, что за ними наблюдают. Она попыталась не зацикливаться на этом, но у нее ничего не вышло. Звуки их с Лонни шагов

(ПОДЗЕМНЫЙ УЖАС ПОГЛОТИЛ ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕЛОВЕК)

отдавались гулким эхом. Происшествие у живой изгороди никак не шло у Дорис из головы, и в конце концов она снова спросила:

— Лонни, что это было?

Он ответил просто:

— Я не помню. И не хочу помнить.

Они прошли мимо продуктового магазина, который уже был закрыт — за стеклом витрины лежала гора кокосовых орехов, похожих на сморщенные отрубленные головы. Мимо прачечной самообслуживания — ряды белых стиральных машин на фоне поблекших розовых стен смотрелись, как большие квадратные зубы в слабых деснах. Мимо витрины в подтеках мыльной воды, за которой висел пожелтевший плакатик: СДАЕТСЯ В АРЕНДУ. Что-то двигалось за белесыми разводами, и присмотревшись, Дорис увидела, что это был серый кот с половиной морды. Все тот же кошмарный кот. Он тоже глядел на нее сквозь стекло.

Дорис прислушалась к своим ощущениям и поняла, что внутри медленно нарастает ужас. Она его ощущала почти физически — как будто у нее в животе все скрутилось в тугой в узел, во рту появился противный привкус, как будто она отхлебнула ядреного зубного эликсира. Отблески заката лежали на булыжниках мостовой, как лужицы свежей крови.

Впереди показался подземный переход. Внизу было темно. Я не смогу, отрешенно и как бы вообще между прочим подумала Дорис.