Краткий курс научного карьеризма. Пособие для молодого чиновника - [11]

А на десерт – сюжет особый, исключительный. Придумай автор такое – вы бы его осмеяли. Но жизнь, как известно, богаче любых фантазий, и правда не всегда правдоподобна. Итак, делегация высокого уровня летела с визитом. Руководитель делегации с тремя компаньонами из свиты играли в преферанс. И вдруг во время сдачи карт шеф задремал и через пару минут сделал то, что в народе называется «пустить шептуна». Для непосвященных – пукнул. Совсем тихонько. И тут же открыл глаза и обвел взглядом партнеров по игре.

В этот миг нюх чиновников подсказал, что неверная реакция перечеркнет их успешную карьеру. И тогда самый мудрый вымолвил нараспев: «Шеф, вы тут во сне пукнули. Но знаете, так нежно, мелодично, так приятно».

И вы мне скажете, что он не гений?

Испытание для фаворита

Может, и есть на свете чиновники, которые не мечтают войти в ближний круг своего начальника, но я таковых не встречал. Хотя чем может обернуться близость к телу, не всегда угадаешь.

Эту история случилась на сочинском берегу. Среди нас, отдыхающих, особняком держалась группа людей. После опознания главной фигуры – губернатора одной из зауральских областей, чей лик порой мелькал в теленовостях, – идентифицировать остальных было несложно: жена, двое сыновей-подростков, двое охранников и взвод из девяти подчиненных.

Компания вела себя слаженно. Утром бегали трусцой по парку, потом подолгу плавали, ныряли на время, катались на скутерах. После обеда исчезали, а вернувшись к вечеру, обсуждали олимпийские объекты.

Как-то спозаранку они ушли в море рыбачить. Все, кроме одного. Отступник, свесив ноги в прибой, пил пиво и пускал сигарный дым, будто отгоняя судно с коллегами от себя подальше.

«Оторвались от коллектива?» – спросил я. «Нечеловеческим усилием, – весело ответил он. – Морская болезнь».

Так и познакомились. Для чиновника Владислав Олегович был чересчур откровенен, но, с другой стороны, наутро они все равно улетали, так что риска никакого. Итак, он руководил культурой в областном правительстве. Ясное дело, искал пути к сердцу губернатора. Идея пришла после разгадки главной фобии вождя – боязни остаться провинциалом.

Владислав Олегович отправился в Москву и встретился с издателем альманаха «Персоны года», где представляли народу выдающихся деятелей, включая массажиста издателя и гинеколога его жены. Наличных денег, собранных с подведомственных структур, хватило, чтобы портрет губернатора появился в разделе «Опора страны» между двумя председателями – Совета Федерации и Конституционного суда. Шеф оценил и даже слетал на презентацию альманаха.

Воодушевленный чиновник снова собрал дань и привез из Белокаменной исполненный в красном дереве и позолоте сертификат об избрании губернатора действительным членом Международной академии политических открытий. К сему прилагалась пурпурная мантия, в которой начальника показали на двух федеральных каналах.

Вскоре Владислав Олегович был приглашен в загородную резиденцию губернатора на дружеский ужин. Это означало допуск к телу.

Шеф был активен и жаден до впечатлений. Помимо грибов и охоты, он устраивал себе и фаворитам горные восхождения, гонки на квадроциклах и собачьих упряжках, сплав по бурным рекам. Ему было мало статусных дзюдо и горных лыж, – к ним добавились полеты на дельтаплане, марафонские забеги, американский футбол и бобслей.

Разумеется, была и культурная программа: камерные венецианские карнавалы, игра в любительском театре, занятия вокалом и чечеткой, а также дудение на вувузелах.

Каждый четверг объявлялась повестка на выходные. Все командировки губернатора, кроме визитов в столицу, включали мероприятия с участием сопровождающих лиц. Трижды в году лидер отправлялся в отпуск, и свите полагалось быть при нем. Жены и дети не допускались, исключение шеф делал только для себя. Любая попытка откосить считалась бунтом.

В голове Владислава Олеговича воцарился хаос. Тело ныло от травм. Личной жизни не стало. Взроптавшее семейство грозилось пристукнуть кормильца тяжелой вувузелой. Тот не возражал: жить вообще не хотелось.

…Вернулись рыбаки, и мы простились. «Утром летим на Тянь-Шань, – сказал Владислав Олегович. – Будет поход верхом на каких-то ослах… А в принципе все идет хорошо. Шеф обещал сделать меня своим замом. После отпуска».

Последнюю фразу он произнес неуверенно. Черт его знает, что ждать от осла на горной тропе.

Разрешите дать вам пас

Вообразите себе зрелище: зима, трескучий мороз, полвосьмого утра. Над футбольным полем жутковато светят фонари, машина счищает лед с синтетического покрытия. Из раздевалки выползают тени в спортивных костюмах и вязаных шапочках. В этих мрачных, невыспавшихся мужчинах не сразу узнаешь разнокалиберных чиновников. Зачем явились, уважаемые? Ступайте по домам, какой к черту футбол в таких бесчеловечных условиях!

Но не уходят. Потому что тут не только игра, тут еще и работа. И даже в первую очередь – работа. Важная, ответственная, травмоопасная.

Прозвучал свисток. Мяч понемногу закатался в сонных ногах. Вот кто-то первым побежал. За ним другой, третий. Вот кто-то, зажмурившись, подставил голову летящему навстречу мячу, – и проклял себя последними словами. Вот со стоном: «Пропади все пропадом!» повалился на бок вратарь…