Краткий курс начинающего автора - [5]
• Для закрепления – набросайте по 10 своих вариантов силы и слабости героя. В идеале – вашего героя. И попробуйте сделать так, чтобы не совпадало с тем, что я уже написал (особенно трудно уйти от фобий и маний).
Найти своего героя, сделать его достаточно интересным – это главное. Потому что в конечном счете, повторюсь, герой = роман. Весь ваш текст – это раскрытие вашего героя.
Глава третья
Идея
Идея – сложная штука. Это именно то, что способно обеспечить вам все премии, любовь юных читательниц и уважение пожилых подслеповатых посетителей библиотек или… загубить ваш текст, причем вашими же руками.
Я бы разделил идеи на следующие группы.
1. АРХЕТИПИЧЕСКИЕ
✓ Нужно Родину любить.
✓ Семья – это святое.
✓ Добро – это хорошо, а зло – это плохо.
✓ Нельзя бросать друзей в беде.
✓ Сам умри, а женщин и детей – спаси.
Количество таких идей довольно ограниченно, в конечном счете они тяготеют к основам христианской морали. Точнее вообще к морали, она ведь не в курсе – христианская она или иудейская, а может, и вообще зороастрийская. И лично я считаю, что это именно те идеи, которые вам как автору никак не помогут, более того, как только вы с ними начнете всерьез работать, – будут активно мешать (кстати, а вот если бы вы попытались поработать с противоположностями этого списка, могло бы получиться забавно).
Потому как на самом деле – это группа идей, которые вы всегда носите с собой и они НЕЗРИМО присутствуют в любом вашем тексте. Как только начинаете выпячивать – получается омерзительное морализаторство, текст перестает быть художественным и становится учебником по нормам морали.
Разжевывать эти идеи не нужно, за вас это сделают герои, причем именно сделают, а не скажут, подумают или оставят записку. Почему?
Хотите вы того или нет, вы накладываете на персонажей свою моральную матрицу. Вы поневоле воспитываете читателя, но делать это надо так, чтобы читатель об этом не догадался. Добро, конечно же, побеждает зло. Но не дай вам бог говорить об этом прямо. Просто протагонист победил антагониста.
2. ИДЕИ «А ЧТО! ЕСЛИ…»
✓ А что если все мужчины умерли?
✓ А что если над нашим городом купол – и ни выйти, ни зайти?
✓ А что если цунами, эпидемия, нашествие зомби?
✓ А что если открыли все границы – езжай куда хочешь?
✓ А что, если страну захватят злые марсианские тоталитаристы?
✓ А что если все мы – в матрице?
Суть в том, что появляется некий достаточно серьезный внешний фактор, который влияет на многие стороны жизни. И автор пытается моделировать ситуацию с учетом этого самого фактора.
Это достаточно тяжелый путь – потому что нужно учесть множество обстоятельств, с одной стороны, а с другой – важно в них не утонуть. Ведь и эта идея тоже – всего лишь инструмент. Она вам нужна только для того, чтобы раскрывать героев.
Качество идеи этого типа легко определить по единственному критерию: жизнь героев существенно изменилась? Тогда все хорошо. Если нет, то зачем?
3. ИДЕЯ «ДАН ПРИКАЗ…»
Бросаете героя в пустыне, и он должен выжить. Или доплыть до берега по бурному морю в маленькой лодочке. Или…
Принцип ясен. Вы ставите перед героем сложнейшую задачу, которую он, вопреки обстоятельствам, должен выполнить. Если присмотреться, тут много общего с предыдущим вариантомобщего – масса. Различие одно: тут идея работает на локальном уровне – мир остался тем же, а вот у героя ситуация стрессовая.
4. НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКАЯ
Пример: к нам летит космический корабль пришельцев, мы летим навстречу и обследуем его, описываем невероятные находки.
В чем отличие от предыдущих групп идей?
В данном весьма непростом случае дело не столько в том, что именно делают герои, как они раскрываются, а в самой придумке. Тут, скорее, герои работают на идею, а не она на них.
Только чтобы такое сделать, надо быть просто выдающимся придумщиком. За всю свою историю люди так и не смогли придумать ни одного живого существа, которое не было бы просто составлено из частей других существ – от ангела до сфинкса. Когда кенгуру приехал из Австралии – оказалось, что такого никто придумать не смог. А ведь сколько всего придумывали, и не одно тысячелетие.
Такая суперидея – это не обязательно толстый доклад о видах инопланетян, но и описание той или иной социальной утопии.
Случай сложный, и беда тут в том, что авторы таких текстов частенько забывают, что же все-таки они пишут – роман или научный доклад. Оруэлл и Кларк доказали, что возможно и роман написать, и с научной частью чтобы все получилось.
5. КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ ИДЕЯ
Существуют идеи, которые определяют текст настолько мощно, что задают и сюжет, и всю эстетику. Случаются редко, точнее, редко случаются удачи. Например, «Хазарский словарь» – книга-игра, книга-конструкция. Или «Игра в классики» Хулио Кортасара – один из самых известных экспериментов в жанре антиромана. Или, как это ни странно, «Дети капитана Гранта» – абсолютно сконструированная история.
Можно найти совершенно другую классификацию идей. И, как вы, вероятно, понимаете, идея может одновременно относиться к нескольким разным типам.
Я придерживаюсь простой позиции: любая классификация – условность. Кто как не писатель должен это понимать. Мы точно знаем, что не существует двух одинаковых романов, однако существует деление на жанры, как будто тексты можно систематизировать, как какой-нибудь товар с конвейера.
Чудовища существуют, и у них есть дом. Интеллигентный каннибал Иван Иванович вдруг понимает, что бланкет из Галины Петровны – отравлен и им с ручным голубем Птомой предстоит защитить честь старой подруги. Японская лисица-оборотень Кицуне, маясь от безделья, вмешивается в опасную ведьмину игру. Аля замечает, что в стенах Общаги грань между явью и снами стирается. Боря попадает в мертвую временну́ю петлю, а Саша, сумевший нарисовать на стенах Общаги граффити, вдруг понимает, что рисунки начали оживать…
Возможно, и вы попадете сюда. Кто-то о вас скажет: «Видел у Страшной общаги». Скорее всего, это будет ваше последнее воспоминание, если только вы не один из ее жителей. Детский сад для мертвых, фотограф смерти, ожившие статуи ангелов, говорящая голова мертвой девушки, мавка-убийца – всё в этом здании, одиноко стоящем на пустыре чуть в стороне от центра большого города. Что таится в Страшной общаге, какие тайны скрывает ее комендант, для кого она становится домом, а кто, однажды войдя, уже не найдет пути обратно? Страшная общага.
Москва никому не верит. Москва ничего не прощает.Так было раньше, когда здесь жили люди.Только не стоило привозить сюда Крымский Ковчег.И точно не надо было открывать.Теперь хозяевами Москвы стали Падшие.Не то демоны, не то – пришельцы.Но московские правила остались прежними.Москва, как и прежде, пожирает людей, только теперь она за это исправно платит.Вокруг столичной Зоны – Периметр с минными полями, который охраняют танки Таманской дивизии.От людей? От Падших?Антон Стрельцов – ходок.Есть теперь и такая профессия – люди, которые ходят в Москву, чтобы вернуться.Антон – очень хороший ходок.Но свою цену придется заплатить и ему…
Алекс Каховский предпочел бы раскрывать преступления, не выходя из своего кабинета. Но детективов и волков, как всем известно, кормят ноги. А в мире ведьм и чудовищ ему вдобавок приходится то и дело пускать в дело меч и арбалет.И все же детектив Алекс считает, что жизнь прекрасна. Во-первых, потому что вокруг столько симпатичных женщин, во-вторых, он все еще жив. Что при его профессии и характере можно считать признаком большой удачливости.
Его дом – на полпути между Лысой Горой и Княжеским Замком.Его любовница – ведьма.Его друзья – гвардейцы Великого Князя.Его враги… Не стоит завидовать его врагам, даже если у них есть танки и ракеты средней дальности.Знакомьтесь: Алекс Каховский. Герой. Работа такая.О грядущем Конце света слыхали?Это из его биографии.
Ангелы над крышами домов, пандемия, охота на Дракона, вторжение инопланетян…У каждой из этих проблем есть одно решение — специалист по глобальным кризисам. Реклама его услуг сильно смахивает на обещание Страшного Суда, наверное, поэтому зарабатывает он много, но редко. Мало кто догадывается, что иногда достаточно просто позвать специалиста. Даже если речь идет об очередном Конце Света.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».