Краткий курс экономической науки - [34]

Иной характер имели древние государства, сложившиеся на почве прочных и широких меновых связей между отдельными группами. То были свободные союзы единоплеменных, равноправных общин, — союзы, первоначальная цель которых заключалась в совместных военных предприятиях и в охране обмена и частной собственности.

Благодаря постоянным сношениям и развитию общественного разделения труда, общих дел между отдельными группами подобного союза с течением времени становилось все больше и больше — связь становилась более тесной и прочной. Общие дела решались советом господ, а затем их выборными, которые, впрочем, оставались под контролем совета. Во внутренних делах своей группы каждый свободный глава семьи оставался попрежнему полным господином. Что касается рабов, то они, само собой разумеется, не принимали никакого участия в управлении общественными делами. Таковы были многочисленные республики древней Греции и частью Италии.

Благодаря массе войн древнего мира, организации второго типа оказывались не особенно устойчивыми и нередко изменялись в организации первого типа: война требует строгого единства власти, которого слишком трудно было достигнуть в аристократических республиках. Таким образом, в результате громадного ряда войн республиканский Рим превратился в Рим цезарей. Кроме этого, нередко внутренняя борьба экономических интересов путем междоусобных войн в республиках приводила к подобной же смене форм: многие греческие республики неоднократно переходили в тирании; когда мелкие рабовладельцы, крестьяне, ремесленники и торговцы выступали против сплоченной крупно-рабовладельческой аристократии, они становились по большей части под знамена царя или тирана, так как только строгая централизация сил могла доставить им победу.

Во взаимных отношениях рабов господствовало равенство, — конечно, равенство бесправия. Однако, по мере того, как господа передавали доверенным рабам часть своей организаторской деятельности, возникала также власть рабов над рабами.

Семейные связи рабов создавались и разрушались сообразно расчетам господ.

Господские расчеты определяли также то количество жизненных средств, которое должно было доставаться на долю раба. С широким развитием систематической торговли рабами становилось более выгодным не заботиться о полном удовлетворении основных потребностей раба, а заботиться главным образом о напряженности и продолжительности его ежедневной работы; таким образом, раб скоро «изнашивался» и заменялся свежим, который стоил сравнительно недорого. Следовательно, господским расчетом регулировалась продолжительность жизни рабов, как регулировалось их размножение.

В азиатских деспотиях каждый подданный являлся рабом государства. Экономически это выражалось в эксплоатации частных хозяйств хозяйством государственным — в собирании громадных даней и налогов; юридически — в полном бесправии личности перед любым из зубцов административной машины, служившей для собирания этих даней и налогов. Массы населения вовсе не жили гражданской жизнью. Лежавший на них гнет с течением времени усиливался по мере того, как совершенствовалась организация чиновничества. Вместо того, чтобы только исполнять веления высшей власти и служить для нее живым орудием эксплоатации, чиновничество это все более начинало жить своей жизнью, эксплоатировать для себя. Такое изменение совершалось по мере того, как высшие слои азиатской бюрократии все более перелагали свою общественно-организаторскую деятельность на низшие слои, превращаясь таким образом из производительных членов общества в паразитов, как рабовладельцы Греции и Рима. При этом, стараясь о своем потомстве, бюрократия создавала для него массу новых общественно-бесполезных должностей. В таких восточных деспотиях, как Китай, Персия, чудовищная сила административного аппарата явилась источником величайшего экономического и юридического угнетения.

При подобных условиях развитие личности становится невозможным не для одних рабов, и духовная подавленность господ немногим отличается от рабской забитости.

В иных отношениях стояла личность к политическому целому в государствах европейского типа.

Там личность не была угнетена — этого по существу не допускала самая форма государственного союза. Впрочем, вначале наиболее богатым, знатным рабовладельческим фамилиям удавалось экономически и политически подчинить себе демос, массу менее богатых граждан — земледельцев и ремесленников; экономическая зависимость последних выражалась главным образом в задолженности, политическая — в ничтожном влиянии на государственное управление. Но когда развитие меновых сношений усилило взаимную связь элементов демоса, и на сцену выступила вновь сложившаяся группа демоса — торговцы, тогда демос сплотился против крупной земельной аристократии и повел с ней упорную борьбу за политические права, за связанные с ними экономические выгоды. Борьба завершилась победой демоса, который добился полной политической равноправности.

История вряд ли может указать где-либо такой блестящий расцвет гражданской жизни, как в Афинах VI–IV в. в. до P. X. Юридическое равенство было полнейшее: каждый мог участвовать в обсуждении и подавать свой голос в решении общегосударственных дел. Дошло до того, что некоторые должности замещались даже не по избранию, а прямо по жребию. Таков был демократизм республики. Но это была только лицевая сторона общественной жизни.