Краткая история. Война Алой и Белой розы - [65]

Судя по некоторым известным фрагментам, в моменты кризиса аристократам удавалось поставить под знамена значительное количество слуг, ленников и сторонников. В 1455 году Хамфри, герцог Бакингем, привел на поле первого сражения при Сент-Олбансе 90 человек из своих имений в Суррее и Кенте, тогда как пятью годами ранее, во время восстания Джека Кэда, к Блэкхиту прибыло 74 верховых из его поместий в Стаффордшире. Свидетельства о столкновениях рядовых людей с реалиями гражданской войны очень отрывочны, но из них следует, что страдать им приходилось ничуть не меньше, чем благородным соседям. В 1461 году настоятель госпиталя Святой Екатерины при лондонском Тауэре распорядился о принятии в приют некоей Кристины, вдовы погибшего при Таутоне чулочника из Дартфорда. Широкий размах участия в сражении при Таутоне, вероятно, объясняет усилия сменявших друг друга архиепископов Йорка содержать часовню для поминовения душ «первых и величайших в стране, в равной степени как и великого множества прочих людей… убитых, похороненных и погребенных в окрестных полях» [161]. Усилия эти, отмечавшиеся еще в начале XVI столетия, по всей вероятности, особым успехом не увенчались — вероятно, из-за всеобщего желания побыстрее забыть об ужасах гражданской войны.

Другое свидетельство размаха и последствий боевых действий с 1459 по 1461 год проистекает из необычайной находки — обнаруженного в 1996 году массового захоронения на месте битвы при Таутоне. В могиле сохранились останки по крайней мере 37 человек, павших в этом бою или умерших сразу после него. Анализ костей позволяет сделать вывод, что средний возраст павших составлял около тридцати лет — где-то лет на пять старше, чем обычно для солдат армий тех времен. Это были очень разные люди, что указывает на их происхождение из разных слоев общества. Среди них попадались воины особо крепкого здоровья и могучего сложения: «Эти индивиды… происходят из всех ниш средневековой жизни, они разного возраста и среднего роста, в равной степени как есть и некоторые высокие» [162]. Погибшие получили жуткие ранения. Все, кроме одного, похоже, умерли от ударов в голову, при этом раны от метательного оружия обнаружены только у двух. Как считается, обнаруженные где-то в километре от основного места сражения тела принадлежали солдатам войска Ланкастеров, которые побросали оружие и стащили с себя доспехи, чтобы спасаться бегством налегке, в процессе чего были настигнуты и безжалостно убиты победителями из армии йоркистов. Такие сцены вряд ли можно назвать уникальными. После сражения при Хексеме в 1464 году относительно незнатные сторонники Генриха VI были казнены вместе с аристократами. По крайней мере этим людям и их семьям вряд ли послужили бы утешением хвастливые разглагольствования Эдуарда IV об обычае «щадить простой народ».

Степень вовлечения простого народа в конфликт между 1469 и 1471 годами тоже нельзя определить более или менее достоверно. Однако ясно, что в 1471 году уполномоченные по проведению военного набора сумели собрать на поле битвы несколько тысяч человек. Автор «Пришествия короля Эдуарда IV» вспоминает, как против государя, недавно высадившегося в Йоркшире с небольшим отрядом сторонников, выступил полк местных призывников, числом 6000–7000, собранных как раз военными комиссионерами и возглавляемых тамошним дворянином и викарием. Эдуард сумел избежать боя, убедив противника заявлением, будто вернулся в Англию лишь истребовать принадлежащее ему по праву рождения герцогство Йоркское. В следующем месяце, при Барнете, войско Йоркской партии насчитывало, по всей вероятности, менее 9000 человек (в том числе 3000 человек, набранных Уильямом, бароном Гастингсом, из имений в Ланкастерском герцогстве на севере центральных областей), тогда как армия Уорика, скорее всего, численно несколько превосходила оппонента. Если верить одному хронисту, жизни с обеих сторон лишились 4000 человек. Размер войск при Тьюксбери в мае был, похоже, и того меньше: не более 6000 у Йоркской партии и значительно меньше — на стороне королевы Маргариты[163].

Вне зависимости от количества участников, однако, кампании 1471 года требовали усиленной мобилизации военных ресурсов королевства, пусть и не столь масштабных, как десятью годами ранее. Сколь многие из рядовых горожан и селян надевали доспехи и были готовы сражаться и умирать — совсем иной вопрос. Вместе с тем если свидетельства Филиппа де Коммина и заслуживают доверия, то 1471 год стал свидетелем отказа Эдуарда IV от прежнего подхода — щадить представителей простонародья. Как при Барнете, так и при Тьюксбери участники Йоркской партии сотнями убивали простых солдат, воевавших за Ланкастеров, ибо Эдуард мстил «за великое в народе благоволение к графу Уорику» [164].

К 1485 году количество представителей всех классов, готовых сражаться и умирать в гражданской войне, сократилось до жалкой кучки в сравнении с 1461-м. Общее число в сражении при Босворте не превышало 10 000 бойцов, причем крупные отряды, прежде всего дружина Генри Перси, графа Нортумберленда, так и простояли без дела до окончания основных событий битвы. Возникшие у Ричарда III сложности с привлечением поддержки хорошо документированы: уполномоченные по призыву вели мобилизацию неспешно, а крупнейшие подданные короля запаздывали со сбором дружин. Полидор Вергилий утверждает, будто люди массово дезертировали из войска Ричарда накануне боя. По мнению Гудмена, кампания в августе в любом случае не пользовалась бы популярностью из-за уборки урожая, но если дело обстояло так, то можно констатировать факт еще большего отдаления народа от политики