Краткая история. Война Алой и Белой розы - [53]

Все круто переменилось 13 июня 1483 года. На следующем заседании совета Глостер огласил подробности заговора, включавшего в число участников королеву и других ведущих фигур Йоркского режима. Гастингса взяли под стражу и немедленно казнили, тогда как архиепископа Йорка Томаса Ротергэма, епископа Или Джона Мортона и барона Томаса Стэнли арестовали. Столь неожиданный союз Гастингса и Вудвиллов кажется по меньшей мере невозможным. Неминуемый вывод таков: Ричард пошел против вчерашних союзников вследствие принятого им решения захватить престол. Как заключает Чарльз Росс, «подозревали ли они [Гастингс и остальные] его [Глостера], или нет, они противодействовали бы ему до конца» [129].

Современники явно пришли в замешательство при виде такого насилия, но остальную часть совета удалось запугать и заставить подчиниться. Затем события разворачивались быстро. 16 июня королева Елизавета согласилась выдать младшего сына, Ричарда, герцога Йоркского, из убежища, и он присоединился к брату в Тауэре. Формальной причиной стало соображение, что без него якобы нельзя провести коронацию, но последнюю в любом случае отложили до ноября. Тогда же на север отправились гонцы с приказом о казни Риверса, Грея и Вогана; а сына Кларенса, графа Уорика, препоручили заботам Анны, герцогини Глостер. 22 июня, в день изначально намечавшейся коронации Эдуарда V, доктор Ральф Шоу, теолог из Кембриджа, заявил о претензиях Ричарда на престол с кафедры собора Святого Павла. Спустя два дня герцог Бакингем провел церемонию повторения заявления претендента перед мэром и членами муниципалитета Лондона, а на следующий день — перед собранием баронов, рыцарей и дворян.

Невозможно не заметить сходство между этими эпизодами с механизмом провозглашения своих прав на трон Эдуардом IV в 1461 году. Точные основания аргументации Ричарда для узурпации власти в июне 1483 года не вполне ясны. Доменико Манчини утверждает, будто изначально во главу угла ставилось соображение о незаконном рождении Эдуарда IV. В других источниках (по всей видимости, оценивавших событие в ретроспективе) сказано, что незаконнорожденными объявлялись только сыновья покойного короля [130]. В сложившихся обстоятельствах последнее представляется более вероятным.

По примеру 1461 года провозглашение Ричарда Глостера королем пэрами 26 июня подразумевало признание его истинным наследником Ричарда Йоркского, а следовательно, полноправным государем. 28 июня гарнизону Кале ушла депеша с объявлением о провозглашении Ричарда королем с «единодушного согласия палаты лордов и палаты общин королевства» [131]. 6 июля состоялась коронация Ричарда III под председательством двух его ближайших сторонников — лорда-распорядителя Англии герцога Бакингема и новоиспеченного герцога Норфолка и графа-маршала Англии барона Джона Говарда. Любые проявления недовольства по поводу восхождения на престол нового государя, по всей вероятности, пресекало присутствие войска примерно из 4000 северян.

Узурпация власти Ричардом III стала наиболее скандальным и наглым событием всего периода Войны Алой и Белой розы. Представляется маловероятным, что Ричард долго вынашивал мечты о троне, зато есть основания считать его самым верным сподвижником брата на протяжении царствования Эдуарда IV. Очевидна, однако, его антипатия по отношению к семейству королевы, Вудвиллам. Вероятно, к апрелю Ричард был уже глубочайше уверен: он единственный способен обеспечить порядок и внутренний мир в государстве на протяжении малолетства короля. Как и каким образом его притязания на роль регента до достижения Эдуардом V совершеннолетия всего за каких-то полтора месяца превратились в предъявление прав на корону, похоже, так и останется одним из неразрешенных вопросов английской истории.

По всей видимости, наиболее вероятный ответ таков: Ричард каким-то образом убедился — или кто-то убедил его — в незаконности рождения сыновей Эдуарда IV, если не самого покойного короля. Филипп де Коммин полагал, будто Ричарда надоумил Роберт Стиллингтон, «порочный епископ» Бата и Уэллса [132]. Стиллингтон, побывавший в Тауэре в марте 1478 года, мог поделиться с герцогом Кларенсом некоторыми обоснованными сомнениями в законности брака Эдуарда IV и Елизаветы Вудвилл, притом что слухи о незаконности рождения самого Эдуарда ходили по крайней мере в 1469 году и вновь всплыли шесть лет спустя. Более того, есть данные о сделанном перед свидетелями заявлении матери Эдуарда, герцогини Сесили, что ее сын был незаконнорожденным. Имели или нет эти слухи и предположения что-то общее с правдой, говорила ли Сесили свободно или под давлением, исключать вероятность того, что в июне 1483 года Ричард считал себя полноправным королем Англии, никак нельзя. Вряд ли он действительно был тем злокозненным и беспринципным негодяем, каким его представляла пропаганда Тюдоров: скорее Ричард действительно верил, что он — законный претендент на престол, а насилие, сопряженное с узурпацией власти, стало неизбежным следствием утверждения своих прав[133].

Мятеж Бакингема и Генрих Тюдор

В чем бы ни убедил себя Ричард в 1483 году, многие современники, похоже, его уверенности не разделяли. Ко времени отъезда Доменико Манчини из Лондона в середине июля принцы в Тауэре уже исчезли из поля зрения народа, а к осени многие говорили об их убийстве. Конечно, для Ричарда устранение Эдуарда V и его брата, герцога Йоркского, представляло собой необходимость, но вместе с тем это было варварством, отвращало подданных и осложняло для них принятие его как законного и полноправного короля. После коронации Ричард приступил к обычному для государей объезду королевства: через долину Темзы в Глостер (где компанию ему составил герцог Бакингем, возвратившийся в свои поместья из Уэльских марок), затем — в земли герцогства Ланкастерского в центральных областях и, наконец, в Йорк, куда королевский двор прибыл 29 августа.