Краткая история. Война Алой и Белой розы - [47]

Битва при Барнете 14 апреля 1471 г. Иллюстрация из Гентского манускрипта позднего XV столетия (библиотека Гентского университета, MS236). В этой средневековой интерпретации событий Эдуард IV (слева верхом, в короне) пробивает копьем латы графа Уорика

Мощный артиллерийский обстрел Йоркской армии подтолкнул Сомерсета броситься в атаку; герцог искал встречи с Эдуардом в надежде на быстрый исход. Король, пользуясь содействием солдат из полка Глостера, заставил Сомерсета сбавить натиск. Потом двести тяжеловооруженных всадников Йоркской армии обрушились на фланг Ланкастеров. Вскоре атака Сомерсета окончательно захлебнулась, и последовал полный разгром приверженцев Ланкастеров. Девон и Венлок пали в бою (хотя Венлока как изменника, вероятно, сразил лично Сомерсет, озлобившись, что тот не поддержал его бросок на противника). Победители изрубили принца Уэльского Эдуарда, когда тот улепетывал с поля боя. Сам Сомерсет искал убежища в святых стенах аббатства Тьюксбери, но двумя днями позже его выволокли оттуда и без долгих рассуждений казнили вместе с другими видными пленниками из стана Ланкастеров. Королева Маргарита, окончательно проиграв кровавую тяжбу с соперником, попыталась спрятаться, но уже 14 мая ее доставили к Эдуарду и поместили под стражу.

Сражение при Тьюксбери не привело к немедленному прекращению противодействия со стороны противников реставрации Эдуарда. В конце апреля за дело Генриха VI поднялись люди из Ричмондшира, но, прослышав о разгроме, они предались на волю графа Нортумберленда, прежде чем Эдуард успел выступить на север и подавить их бунт. Более серьезные формы принял мятеж бастарда Фоконберга, незаконнорожденного кузена Уорика, которому ранее поручили патрулирование Ла-Манша. Узнав о поражении графа при Барнете, его родич вернулся в Кале и с тремястами солдатами гарнизона переправился в Кент, где, набрав подкреплений от Пяти портов и в Кентербери, 12 мая атаковал Лондон. Но Тауэр и Лондонский мост должным образом защищали граф Риверс и барон Дадли, поэтому Фоконбергу пришлось отступить к Блэкхиту. Через шесть дней при приближении королевских войск он ретировался.

Эдуард триумфатором въехал в столицу 21 мая. Оставалось одно важное дело — решить, что делать с Генрихом VI. Бывший король содержался в Тауэре, и, если верить «Пришествию», узнав о смерти сына в сражении при Тьюксбери, «он совершенно отчаялся, не надеясь уже более ни на какое спасение». В самом деле, «он принял это с таким великим гневом, злобой и негодованием, что от одного лишь отчаяния и меланхолии умер в день двадцать третий месяца мая». Истина, по всей вероятности, не столь мелодраматична: Эдуард не мог допустить существования еще одного носителя законной королевской власти и почти наверняка приказал покончить с Генрихом.

События с 1469 по 1471 год наглядно показывают силу и слабость английского позднесредневекового государственного устройства. С одной стороны, почти бессильная в финансовом плане корона с ее извечной зависимостью от крупнейших магнатов для должного выполнения королевских обязанностей по обеспечению обороны и правосудия предоставляла возможность «сверхсильным» подданным процветать и даже бросать вызов авторитету короля. Таким образом, не только «сверхслабые» короли в Англии середины XV века могли войти в неразрешимые противоречия с честолюбивыми влиятельными вельможами. Эдуард IV в 1460-х годах совершал ошибки и, возможно, позволял страстям молодости затуманивать свой разум, но наиболее решающий его просчет — пренебрежение желаниями и разрушение замыслов графа Уорика.

Ричард Невилл, граф Уорик, представляет собой одну из наиболее загадочных фигур Войны Алой и Белой розы. Честолюбие его было громадным. К концу 1460-х годов граф явно видел себя личностью международного масштаба, практически ровней самовластным государям, и с удовольствием играл роль Делателя королей. Современники, безусловно, видели в нем великого воина и образцового рыцаря. В популярном в 1460 году стишке Уорик прославлялся как «благородный рыцарь и цвет мужественности» и культивировал этот образ намеренными действиями как во время мира, так и на войне [118]. Имидж, создававшийся с подачи самого Уорика, оказался вполне живучим и не померк даже с приходом Тюдоров.

В действительности Уорик был довольно посредственным полководцем, которого громили и приверженцы Ланкастеров при Сент-Олбансе в 1461 году, и Эдуард при Барнете. Он выказал вовсе не столь много личной удали и талантов, сколь многие его современники. Однако он зарекомендовал себя как искусный политик, хорошо разбиравшийся в процессах характерного для середины столетия смещения пластов политической культуры. Наверное, больше, чем кто-либо из современников графа, он умел поставить себе на службу идею общего блага и мобилизовать в поддержку собственных целей и намерений депутатов палаты общин с их замысловатым пониманием конституционного устройства, а также использовать природу и обязанности королевской власти. Но вместе с тем, проделывая все это, Уорик, похоже, забыл о традиционной ответственности, возложенной на него как на хозяина обширной территории. В 1471 году родня и вассалы Невилла в Камберленде, возглавляемые сэром Уильямом Парром, сражались за Эдуарда IV, а некоторые из слуг в центральных районах не встали под знамя графа, несмотря на страстные призывы о помощи.