Краткая история. Война Алой и Белой розы - [25]

.

Современные событиям свидетельства о том, не началось ли снова у короля помутнение рассудка, как перед прошлым назначением Ричарда регентом, отсутствуют, и нельзя исключать, что герцог и его сторонники в палате общин продавливали его повторное назначение вне зависимости от каких-то внезапных изменений состояния королевского здоровья. Поначалу бароны отклонили просьбу депутатов, транслируемую не спикером Венлоком, а слугой герцога Йоркского, Уильямом Берли. Однако 17 ноября лорды нехотя согласились все же провозгласить его регентом до тех пор, пока король с одобрения баронов в парламенте не отменит это решение. Теперь власть фактически была в руках совета, возглавляемого Йорком, но даже в таких обстоятельствах возможности герцога управлять ограничивались наличием на троне короля. Во всех вопросах, касавшихся «чести, почитания и сохранности» королевской особы (нарочито широкое и размытое понятие), совет обязывался уведомлять Генриха о принятых решениях, предположительно для того, чтобы тот при желании мог изменить их [70]. 13 декабря в работе парламента был объявлен перерыв, позволявший герцогу Йоркскому отправиться на запад и разобраться в тяжбе Куртене и Бонвиллов. Скоро обе партии были помещены под стражу, и регент и совет восстановили порядок. По крайней мере, так это выглядело.

Однако этим амбиции Ричарда не ограничивались. Палата общин вновь начала требовать принятие акта возобновления королевских пожалований. Официально такой шаг представлялся обычным средством для восстановления платежеспособности казны, но в то время это было попыткой сократить расходы на королевский двор и вмешаться в механизм раздачи уделов в Ланкастерском герцогстве. Подобные действия грозили ограничить власть короны. Герцог Йоркский, по всей видимости окрыленный успешным прекращением беспорядков в Уэст-Кантри, с возобновлением 14 января 1456 года работы парламента использовал собственный авторитет, чтобы поддержать призыв палаты общин к возобновлению пожалований.

Явка и участие со стороны баронов, по-видимому, оставались прежними, а Ричард с графом Уориком окружили себя многолюдными свитами вооруженных слуг. Утверждение, что власть и авторитет Йорка держались на военной силе, игнорировать нельзя, и современники, похоже, признавали, что возможность для него оставаться регентом и «главным и наиважнейшим советником» основывалась на способности продавливать призыв депутатов общин к возобновлению пожалований и ограничению свободы королевского патронажа в будущем [71]. Предложенный акт о возобновлении пожалований не встретил особой поддержки со стороны баронов.

Документ в конце концов прошел, но пункты изначальной петиции, направленные на сокращение свободы королевской воли, в него не попали. Земли герцогства Ланкастерского, находившиеся в руках ленников, были исключены; план ограничить стоимость вдовьей доли королевы суммой 10 000 марок (6666 фунтов 13 шиллингов 4 пенса) тоже не увенчался успехом. К тому же король не обязывался предоставлять случаи исключения из акта на рассмотрение палаты общин.

Это была явная неудача Йорка. В отличие от мнения некоторых историков, будто он подал в отставку и ушел с поста регента, на деле все обстояло, скорее всего, иначе: в соответствии с буквой указа о назначении 25 февраля его отстранил от обязанностей лично король, действовавший по совету сеньоров, светских и духовных. Хотя герцог получил финансовое возмещение (сумму до 1806 фунтов за первое регентство и работу на протяжении текущего парламента), затея, вероятно, принадлежала более умеренным баронам и служила средством умаслить его и устранить причины для обид, чем подлинной благодарностью за службу. Ричард, однако, мог расценить отстранение от должности совсем по-другому. Провалилась его поддержка требования палаты общин. Не получилось и установить свое личное политическое господство, которое сулила победа при Сент-Олбансе. Если верить одному из источников, между королем и герцогом после отставки последнего случилась размолвка, и Йорк совершенно точно покинул Вестминстер до окончания работы парламента 9 марта.

Королева Маргарита и приверженцы династии Ланкастеров

Период между отставкой Ричарда Йоркского с поста регента в феврале 1456 года и возобновлением конфликта в сентябре 1459-го вполне заслуживает права называться самым темным и неясным во всей истории английского XV века. Однако очевидно, что в то время заметно выросла политическая роль королевы Маргариты Анжуйской, и вокруг нее стали собираться приверженцы Ланкастеров и противники герцога Йоркского. Маргарита родилась в 1430 году. Она была младшей дочерью Рене, герцога Анжуйского и короля Неаполитанского, близкого родича государей Франции. Соответственно, ее брак с Генрихом VI в 1444 году стал важной частью сближения Англии и Франции, достигшего кульминации в форме Турского перемирия, заключенного всего через четыре дня после официальной помолвки.

До 1453 года Маргарита, по всей видимости, играла обычную роль королевы при супруге-короле, выступала посредницей, при этом развивая дружеские связи с герцогом Суффолком и другими видными представителями ближнего круга дома Ланкастеров. Болезнь короля летом 1453 года и рождение первенца Эдуарда, получившего титул принца Уэльского 15 марта 1454 года, изменили сложившееся положение. Срыв баронами в январе 1454 года попытки Маргариты взять на себя регентство (по всей вероятности, из-за ее неспособности обеспечить должный уровень военного руководства) привел к установлению первого регентства Ричарда Йоркского. Вряд ли стоит сомневаться, что с этого момента Маргарита видела в герцоге угрозу династии Ланкастеров в целом и собственному сыну в особенности. Эти страхи лишь усилились из-за гибели в сражении при Сент-Олбансе близкого союзника королевы, герцога Сомерсета, и неуместного вмешательства в английские дела шотландского короля Якова II, в мае 1456 года высказавшегося в поддержку притязаний Ричарда на престол. Современники осознавали значение королевы как оппозиционной силы во время второго регентства Йорка. Выражалось это прежде всего в успешной борьбе с требованиями депутатов общин о возобновлении пожалований, и один наблюдатель высказывался о ней так: «Во многих и неустанных трудах пребывающая женщина, ибо идет на всё, чтобы добиться своего ради намерений своих и утверждения власти»