Краткая история. Война Алой и Белой розы - [24]
Похоже, в этот момент Генрих решился на одно из типичных для него экстравагантных вмешательств в течение событий. Как можно предполагать, в отчаянной и безнадежной попытке примирить Ричарда Йоркского и своих союзников он заменил Сомерсета на посту коннетабля Англии и командующего королевскими войсками герцогом Бакингемом. Тот высказался против вступления в открытое столкновение со сторонниками Йоркской партии, поэтому королевская свита приготовилась проехать следующие одиннадцать километров от Уотфорда к Сент-Олбансу, рассчитывая прибыть туда примерно к середине дня. Бакингем, по всей видимости, надеялся, что при таких условиях Ричард повременит с нападением и вместо того вступит в переговоры, а тем временем из Лондона прибудут другие бароны и епископы. Ричард, однако, передислоцировался к Сент-Олбансу, и его войско, превосходившее окружение короля как числом, так и воинским искусством, ожидало подхода королевского отряда в городе. Несмелая попытка переговоров была все же предпринята, но, похоже, Йорк и, что, вероятно, важнее, Невиллы уже не видели возможности достигнуть своих целей без применения насилия. Боевые действия, в ходе которых ведущую роль играли граф Уорик и северяне под началом вассала Невилла, сэра Роберта Огла, продолжались недолго. Королевская свита развернула знамя государя на рыночной площади, но стража не выказывала особого стремления лезть в драку (на самом деле нельзя исключать, что некоторые из окружения короля симпатизировали герцогу Йоркскому). Битва вскоре обернулась разгромом, и некоторые из людей короля срывали с себя доспехи и бежали прочь. Сам Генрих получил рану в шею, а Сомерсета зарубили при попытке выбраться из осажденного противником дома. По всей вероятности, потерь было немного, но графа Нортумберленда и Томаса, барона Клиффорда, победители, скорее всего, убили намеренно, по воле мстительных Невиллов. В самом деле, если после столкновения Ричарду Йоркскому велели обеспечить поминки и выплатить компенсацию вдове Сомерсета, то Уорик получил указание сделать то же в отношении детей Клиффорда. Более того, личные распри в междоусобице довольно ярко освещает один хронист, позднее сторонник Йоркской партии: «Когда герцог Эдмонд [Сомерсет] и лорды были убиты, битва прекратилась» [65].
Возвращение короля в Лондон ознаменовало новый политический порядок, установленный после битвы при Сент-Олбансе. Генрих вступил в столицу с Ричардом Йоркским и Солсбери по правую и левую руку, а Уорик впереди государя нес его меч. 25 мая в ходе церемонии ношения царского венца в соборе Святого Павла Ричард водрузил на голову Генриха корону. На следующий день король разослал предписание о созыве парламента 9 июля. Настроение, по крайней мере формально, поддерживалось примирительное. Любые обсуждения битвы находились под запретом, а из людей короля под стражу взяли только барона Дадли и герцога Эксетера; особым парламентским прощением с баронов Йоркской партии сняли вину за случившееся, списав все на обман со стороны Сомерсета, Торпа и Джозефа. И все же палата общин включала в свой состав значительное меньшинство верных герцогу Йоркскому людей; так, спикеру сэру Джону Венлоку в 1454 году отказали в должности камергера королевы Маргариты с формулировкой лично от короля: «В неверное и тревожное время вы предпочитали герцога Йоркского и его сторонников» [66]. Более того, как отмечал хорошо информированный современник тех событий, после прохождения билля с обвинением во всем случившемся Сомерсета «многие сполна испили досады» [67].
Распределение важных должностей продемонстрировало факт перехода политической власти в руки Ричарда Йоркского, по крайней мере временно. Герцог получил пост коннетабля Англии и командование замками в Уэльсе — полномочия, прежде принадлежавшие Сомерсету. Еще важнее, что комендантом Кале взамен Сомерсета сделался Уорик, который вместе с Йорком приступил к непростому делу — переговорам с солдатами и торговцами шерстью о выплате жалованья гарнизону с целью обеспечения графу возможности вступления в стратегически важный город. Один из последних вопросов, по всей вероятности решенных на первой сессии нового парламента, характеризует однопартийную повестку собрания. Общинные представители подготовили билль, который прошел через обе палаты; он реабилитировал герцога Хамфри Глостера и содержал прошение о заявлении, что тот до самой смерти оставался верным вассалом короля. Ассоциируя себя с Глостером, быстро превращавшимся в поборника реформ и вчерашнего лидера противодействия коррумпированным советникам Генриха VI, Ричард Йоркский заявил, что сам поведет страну к процветанию.
Вместе с тем Йорк, вопреки заявлениям некоторых историков, не был «единственной властью» в королевстве и уж точно не являлся королем [68]. Им по-прежнему оставался Генрих VI, хотя его воля и влияние ощущались чем дальше, тем реже. Похоже, правительство Ричарда не пользовалось большой поддержкой пэров, по крайней мере если не считать само опасное присутствие баронов в парламенте определенным показателем их приверженности новому режиму. Возможно, в целях упрочения собственного положения и передачи реальной власти в руки аристократического совета, возглавляемого Йорком, он и постарался направить события в то русло, в которое они вошли на второй сессии парламента 1455 года. Она проходила в Вестминстере 12 ноября в атмосфере известий о жутких беспорядках в глубинке. В Уэст-Кантри семейство Куртене продолжало усобицу с лордом Бонвиллом, злодейски умертвив его слугу, местную знаменитость, законоведа по имени Николас Рэдфорд. Однако дурные новости приходили и из центральных областей, и из самого Лондона. В отсутствие короля Йорк сделался его заместителем в парламенте, но палата общин требовала вновь назначить герцога регентом, дабы он занялся устранением беспорядков; выслушивание петиций с мольбой о правосудии, как считали парламентарии, «сделалось бы премного печальным и утомительным для его величества»
