Краткая история сотворения мира. Великие ученые в поисках источника жизни на Земле - [31]

В предисловии к изданию 1831 г. Мэри Шелли рассказывала о том, как ей пришло в голову написать такую историю. Идея книги возникла в результате разговора ее мужа и лорда Байрона об экспериментах по спонтанному зарождению жизни, которые осуществлял «доктор Дарвин». Позднее такое описание сбивало с толку многих читателей. Мэри Шелли писала об Эразме Дарвине, деде Чарльза Дарвина, неординарном человеке, широко известном блестящем ученом и эксцентричной личности. Однажды он отказал королю Георгу III, пригласившему его на должность королевского врача. Этот тучный и изувеченный перенесенным в детстве полиомиелитом человек был отцом 14 детей от двух жен и гувернантки, скандально прославился тем, что рекомендовал занятия сексом в качестве средства от ипохондрии.

Научные взгляды Эразма Дарвина считались радикальными. А некоторым они казались просто абсурдными. Он был одним из первых сторонников теории трансмутации, которую позднее стали называть теорией эволюции. Он утверждал, что виды организмов подвержены постепенным превращениям, которые, в конечном итоге, приводят к появлению новых видов и ответственны за все разнообразие жизни на планете. Живая природа, по его мнению, формировалась в процессе трансмутации, а изначально жизнь возникла в результате спонтанного зарождения. В свое время Эразм Дарвин был самым известным сторонником идеи спонтанного зарождения в англоязычном мире. Идеи эволюции и спонтанного зарождения жизни отразились даже в его стихах. Они были четко и ясно сформулированы в последней и самой важной работе ученого – в эпической поэме «Храм природы»:

Так без отца, без матери, одни

Возникли произвольно в эти дни

Живого праха первые комочки.

Земная жизнь в безбрежном лоне вод

Среди пещер жемчужных океана

Возникла, получила свой исход,

Росла и стала развиваться рано;

Сперва в мельчайших формах все росло,

Не видимых и в толстое стекло,

Которые, киша, скрывались в иле

Иль водяную массу бороздили;

Но поколенья множились, цвели,

Усилились и члены обрели;

Восстал растений мир, и средь обилья

Разнообразной жизни в ход пошли

Животных ноги, плавники и крылья[28].

Подобные представления были понятны людям из окружения Мэри Шелли. Ее мир состоял из свободных мыслителей и религиозных скептиков. Она жила в богемных и авангардных интеллектуальных кругах, являвшихся английским эквивалентом «Булочной», в которых было множество атеистов, активно обсуждавших тему происхождения жизни. Ее муж, Перси Шелли, возможно, был первым среди самых известных атеистов того времени. Ее отец, радикальный политический философ Уильям Голдвин, возможно, был вторым. Они, как и Гольбах, считали, что Бог не принимал непосредственного участия в создании человека. Появление людей следовало объяснять какими-то естественными причинами.

К тому моменту, когда в колбах Эндрю Кросса появились насекомые, люди уже легко находили сходство между ним и сумасшедшим ученым из романа Мэри Шелли. Оба создали жизнь в лаборатории. Кроме того, Кросс использовал в своих опытах электричество. Шелли когда-то посетила одну из ранних лекций Кросса по электричеству, поэтому впоследствии некоторые предполагали, что именно он стал прототипом доктора Франкенштейна. Однако это весьма маловероятно, поскольку в период чтения лекций Кросс практически не выказывал интереса к биологии.

Аналогия между Кроссом и выдуманным ученым из романа Шелли, на самом деле, меньше связана с самой книгой, чем с очень популярной пьесой «Франкенштейн», поставленной в 1823 г., где в качестве декорации фигурировал электрический аппарат. Шелли не акцентировала внимание на методе, с помощью которого доктор Франкенштейн оживил свое творение. Она писала, что ученый вдохнул «искру жизни в безжизненную вещь», но не употребляла в книге слово «электричество». Однако в предисловии она упомянула о влиянии, которое на нее оказали эксперименты Луиджи Гальвани, из работ которого следовало, что люди смогут когда-нибудь использовать электричество для создания жизни.

Гальвани был профессором анатомии в университете Болоньи и в свое время осуществил эксперимент, казавшийся еще более странным, чем эксперимент Кросса. Гальвани изучал анатомию ноги лягушки и вдруг обнаружил, что при каждом прикосновении ножницами ампутированная конечность дергалась. Он решил, что подергивания конечности каким-то образом связаны с электрическим состоянием атмосферы. В этом же году произошел аналогичный случай, когда при проведении анатомирования в лаборатории работал электрический генератор. Гальвани по природе был осторожным человеком и не делал скоропалительных выводов. «Экспериментируя, так легко обмануть себя и решить, что увидел и нашел именно то, что хотел увидеть и найти», – писал он.

Однако постепенно он пришел к мысли, что обнаружил некую жизненную силу, которую назвал «животным электричеством». Его эксперимент получил дурную репутацию главным образом из-за эффекта, произведенного его племянником Джованни Альдини, который любил демонстрировать публике дядино «животное электричество» и даже показал этот фокус в Лондоне. В 1802 г. он стимулировал мышечные сокращения в теле мертвого быка перед изумленной публикой, в числе которой была жена короля Георга III Шарлотта и ее сын, будущий Георг IV. Через год, выступая перед самыми известными лондонскими врачами, Джованни Альдини с помощью электрического импульса заставил двигаться мускулы на отрубленной голове казненного преступника. Позднее он рассказывал, как «челюсть начала дрожать, <…> а левый глаз открылся». В конце концов, открытие его дяди стало известно столь широко, что появилось даже слово «гальванизировать», означавшее «стимулировать» или «оживлять».