Краткая история крестовых походов - [2]
Фридрих II Барбаросса: император Священной Римской империи. Также известен как «Stupor Mundi», что в переводе с латыни означает «Чудо Мира»
Иоанн де Бриенн: регент Иерусалима, предводитель Пятого крестового похода
Леопольд: австрийский герцог, предводитель Пятого крестового похода
Николас Кельнский: германский подпасок, один из предводителей так называемого Крестового похода детей
Пелагий: папский легат, предводитель Пятого крестового похода
Шестой крестовый поход (глава 18)
Фридрих II Барбаросса: император Священной Римской империи, предводитель Шестого крестового похода
Григорий IX: папа римский, преемник Гонория III, отлучивший Фридриха II от церкви
Гонорий III: папа римский, созвавший Шестой крестовый поход
Иоланта: дочь Иоанна де Бриенна, наследница иерусалимского трона
Седьмой и Восьмой крестовые походы (главы 19–21)
Бейбарс: мамлюкский султан Египта
Карл Анжуйский: брат Людовика IX, король Сицилии
Эдуард I: король Англии, присоединившийся к Восьмому крестовому походу уже по его официальном завершении. Возглавил экспедицию, иногда называемую Девятым крестовым походом. Также известен как Длинноногий
Хулагу: внук Чингисхана, предводитель монголов
Иннокентий IV: папа римский в период проведения Седьмого крестового похода
Людовик IX: король Франции, предводитель Седьмого и Восьмого крестовых походов. Также известен как Людовик Святой
Престер Джон: легендарный христианский король Востока
Робер д’Артуа: брат Людовика IX
Пролог. Ярмук
Если хочешь мира, готовься к войне.
Публий Флавий Вегеций
В первые месяцы 636 года войско верхом на верблюдах пересекло сирийскую границу и вторглось в Восточно-Римскую империю, совершив нападение, впоследствии оказавшееся самоубийственным. Это государство, больше известное как Византия, представляло собой блистательный культурный оплот христианства, границы которого простирались от Атлантического побережья юга Испании на западе до пустынь нынешней Саудовской Аравии на востоке[1]. Империя, казалось, довлела над всеми своими соседями. После четырех столетий нескончаемых войн Персия, давний враг Рима, наконец, была повержена и окончательно раздавлена блестящим римским императором-воителем Гераклием.
Византийские хроники тут же миропомазали его правление в качестве нового золотого века. Стареющего императора провозгласили новым Моисеем, взявшимся вывести свой народ из оков страха, новым Александром Великим, устранившим персидскую угрозу, и новым Сципионом Африканским, победившим Ганнибала современности и возродившим славу Рима. И на истерзанных войной землях Средиземноморья вновь воцарился навязанный силой пресловутый «римский мир».
Захватчики, с другой стороны, явились из бесплодных аравийских пустынь – края, лежащего за пределами цивилизованного мира, населенного мелкими, постоянно враждующими друг с другом племенами. Если не считать пары набегов на территорию империи, обитатели этих пустынь никогда не играли значительной роли в истории и не демонстрировали никаких признаков того, что сыграют когда-то впредь. Но в 622 году некий харизматичный сын погонщика верблюдов по имени Мухаммед объявил себя последним пророком Господа, явившимся очистить от скверны извращенный посыл иудаизма и христианства[2].
Мухаммед был не банальным сумасшедшим или главарем, век которых очень короток. Он проповедовал абсолютное подчинение и покорность Божьей воле, сочетая их с политической и военной системой, что превращало ислам в нечто большее, чем просто религия[3]. Он рисовал враждующим друг с другом племенам Аравии видение мира, разделенного пополам между теми, кто покорился исламу, Территорией ислама Дар аль-ислам, и теми, кого еще только предстояло завоевать, Территорией войны Даль аль-харб. И невероятная энергия арабов, ранее растрачиваемая на междоусобные дрязги, теперь сосредоточилась на острие меча, расширяющего Территорию ислама.
Успех этой первой волны джихада, так называемой священной войны, оказался умопомрачительным. За десять лет мусульманские армии завоевали большую часть Аравии, и хотя сам Мухаммед в 632 году умер в Мекке от лихорадки, их продвижение вперед продолжила череда его последователей, не менее агрессивных, чем он сам[4]. Еще в 634 году, за два года перед тем, как войти в силу, отряды захватчиков вторглись на территорию империи. Момент для нападения был выбран как нельзя лучше.
Несмотря на блистательный фасад, мощь Византии представляла собой мираж. За два десятилетия последней войны там погибло свыше двухсот тысяч человек, империя истощила ресурсы, стала слабой и уязвимой.
Ее юго-восточные провинции разоряли религиозные противоречия, а попытки императора силой искоренить ересь только усугубляли непонимание. Империя отчаянно нуждалась в правителе, но к 636 году от Гераклия, ее героя-завоевателя, осталась одна лишь сутулая оболочка с трясущимися руками. Утомленный затянувшимся на четверть столетия пребыванием на троне, он демонстрировал признаки психической неуравновешенности и страдал от жестоких спазмов, которым вскоре предстояло его убить.
Император, вероятно, не понимал, с каким врагом столкнулся. Подобно большинству византийцев, он тоже считал их чем-то сродни новой христианской ереси или же иудейской секте. Но Гераклий увидел в нем угрозу и собрал для защиты империи восьмидесятитысячную армию. Слишком больной, чтобы лично ее возглавить, он учредил в Антиохии, втором по значимости городе империи, штаб, доверил командование войсками группе генералов и отправил в соседнюю Сирию, где их уже ждали исламские силы.
В 793 г. н. э. норвежские воины напали на английский остров Линдисфарн и полностью его опустошили. Волна за волной скандинавские «морские волки» следовали за добычей, землей или славной смертью в битве. Большая часть Британских островов пала под их мечами, а континентальные столицы Париж и Аахен были по очереди разграблены. Повернув на восток, они плыли по неизведанным рекам Центральной Европы, захватили Киев и вступили в схватку с могущественным Константинополем, столицей Византийской империи. Но в истории о викингах есть не только завоевания. Они ввели новую форму суда присяжных в Англии, были искушенными купцами и исследователями, которые заселили Исландию, основали Дублин и создали торговую сеть, простиравшуюся от Багдада до побережья Северной Америки. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Цивилизация, отнюдь не уступавшая западноевропейской в Средние века — и, напротив, во многом ее превосходившая.В школах Константинополя обсуждали тончайшие нюансы литературного и философского наследия Платона, Сократа и Гомера, — а в Западной Европе еще не была создана даже «Песнь о Роланде». В византийскую столицу — величайший центр культуры, торговли, науки и ремесел — текли реки золота, византийские армии множество раз противостояли вражеским силам, готовым вторгнуться в Европу. И именно Византия была последним щитом между христианской Европой и мусульманским Востоком.Читая увлекательную книгу Ларса Браунворта, читатель словно сам оказывается на улицах и во дворцах Константинополя в интересные периоды истории Ромейской империи…
Наполеон притягивает и отталкивает, завораживает и вызывает неприятие, но никого не оставляет равнодушным. В 2019 году исполнилось 250 лет со дня рождения Наполеона Бонапарта, и его имя, уже при жизни превратившееся в легенду, стало не просто мифом, но национальным, точнее, интернациональным брендом, фирменным знаком. В свое время знаменитый писатель и поэт Виктор Гюго, отец которого был наполеоновским генералом, писал, что французы продолжают то показывать, то прятать Наполеона, не в силах прийти к окончательному мнению, и эти слова не потеряли своей актуальности и сегодня.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.