Краткая история Германии - [58]

Официальные прогнозы говорили о том, что миграция будет продолжаться, а поскольку Ост-Эльбию покидали молодые образованные немцы, по большей части женщины, цифры не передавали в полной мере, как плохо обстоят дела на местах. Достаточно наложить на карту возможного изменения численности населения Германии в 2009–2030 гг. (по прогнозам Федерального института строительства, городского хозяйства и территориального развития) линию римского лимеса, построенного в 100 г., и посмотреть, как проходит Эльба. Те, кто остался – менее образованные, более пожилые, по большей части мужчины, – голосовали иначе, чем Запад. Опросы, которые определяли предпочтения электората («воскресный опрос» социологического института Infratest), неизменно показывали, что Восточная и Западная Германия голосуют по-разному. И эти результаты были вполне закономерны. В 2005 и 2009 гг. по итогам выборов в Ост-Эльбии Национально-демократическая партия Германии, самые натуральные неонацисты, получила места в двух земельных парламентах (3 % голосов). Левая партия (Линке), прямой наследник коммунистов из ГДР, получила еще больше голосов, чем ультраправые (22 %). И опять основную роль сыграла география.

Проще всего объяснить эти результаты советской оккупацией 1949–1989 гг. Но Ост-Эльбия отличалась на выборах из поколения в поколение. До Первой мировой войны здесь предпочитали Консервативную партию, при Веймарской республике – НННП, в 1930–1933 гг. голосовали за нацистов, а в 2009 г. – за экстремистов левого и правого толка.

И если большинство немцев воспринимают ностальгию по старой доброй Восточной Германии – Ostalgie – с иронией, как безобидное приключение для туристов, в Саксонии и Померании осталось немало тех, кто всерьез тоскует по «немецкости», далекой от западных ценностей.

И все же в 2015 г. стабильная процветающая Германия вновь показала, что готова и дальше тянуть за собой экономически отсталую реакционную Ост-Эльбию. Рейтинг популярности Меркель в апреле того же года составил 75 % – поразительный результат для демократического лидера, который уже десять лет находится у власти. Она была беспощадна к Греции, ее невзлюбили в Южной Европе, но новые члены ЕС из Восточной Европы и собственные избиратели горячо одобряли ее курс.

И вот в сентябре 2015 г. она устроила для немецкого общества – и для всего Европейского союза – собственный «лосиный тест».

«Странная осень» Ангелы Меркель

Дублинская конвенция 1997 г. гласит, что проситель убежища в ЕС должен подать ходатайство о предоставлении его в первой безопасной стране по пути следования. В сентябре 2015 г., когда в Европу хлынул поток беженцев из Сирии и Ирака, Ангела Меркель отменила это положение в одностороннем порядке. В результате Германия стала целью номер один для мигрантов с Ближнего Востока.

Ее мотивы не вполне понятны. Возможно, она поступила так из чувства нравственного долга, искренне желая помочь беженцам и ослабить давление на Грецию и Италию. Возможно, полагала, что стране со стареющим населением необходима молодая кровь. А может быть, это был более сложный политический маневр. Долгое время ее партия старалась отказывать в политическом убежище беженцам из Албании, Черногории и Косово на том основании, что теперь эти страны имеют статус «безопасных», однако СДПГ, партнер ХДС/ХСС по коалиции, всегда блокировала такие решения. Кое-кто считает, что, помогая жертвам гражданской войны в Сирии, Меркель рассчитывала укрепить свой моральный авторитет.

Но каковы бы ни были мотивы, цель этих действий состояла в том, чтобы в одностороннем порядке провозгласить Юго-Восточную Европу транзитным лагерем для жаждущих попасть в Германию, где улыбающийся лидер страны делает селфи с мигрантами. Очевидно, что Меркель жестоко просчиталась: она не ожидала, что наплыв беженцев выйдет из-под контроля и вызовет столь серьезное недовольство других членов ЕС.

«Когда в сентябре прошлого года Ангела Меркель открыла границы Германии для беженцев, запертых в Будапеште, она была в зените могущества. Сторонница режима жесткой экономии, она настроила против себя многие страны, навязывая Европе свое отношение к мигрантам, причудливую смесь приходского протестантского радушия и немецкой сентиментальности. Такая политика не только сыграла на руку новой правопопулистской партии и породила смятение и недовольство в немецком обществе. Курс Меркель привел к разобщению Европы, которая больше не является единой».

Der Spiegel, 10 марта 2016 г.

Немецкая культура гостеприимства привела мир в изумление, но вскоре стало понятно, что сирийцы, которые бегут от реальной опасности, – это лишь малая толика потока мигрантов. В канун Нового года в Кельне «мужчины африканской и арабской внешности» (так описывает преступников полиция) учинили массовые грабежи и изнасилования немок, нимало не опасаясь властей. Репортажи об этих событиях стали погребальным звоном для политики открытых дверей.

Меркель продолжала твердить: «Мы справимся» (Wir schaffen das) – и одновременно требовать, чтобы другие страны ЕС тоже принимали беженцев. На ее призывы откликнулась лишь Швеция, но и та вскоре закрыла свои границы. Особенно резко отреагировала Восточная Европа.