Краткая история быта и частной жизни - [168]

Шрифт
Интервал

До середины XIX века дети были почти совершенно бесправны в юридическом смысле. В частности, закон, запрещавший воровать детей, был издан лишь в 1814 году. Когда в 1802 году жительница Мидлсекса Элизабет Салмон похитила девочку по имени Элизабет Импи, ее осудили лишь за то, что она украла чепчик и платьице, поскольку только эта часть деяния была незаконной. Пользуясь этой дырой в законе, цыгане часто воровали детей, а потом их продавали. Известен случай, когда благородная дама Мэри Дэвис случайно нашла своего пропавшего сына в гостинице. Он прочищал дымоход в том номере, где она остановилась.

Промышленная революция только усугубила ситуацию. До 1844 года фабричное законодательство ограничивало рабочий день для детей так: шесть дней в неделю, по двенадцать-четырнадцать часов в день, но если на фабрику поступал большой заказ, приходилось трудиться еще дольше. В 1810 году на одной фабрике подмастерья начинали работу без десяти шесть утра, а заканчивали после девяти вечера. У них был только один перерыв на обед длительностью от тридцати до сорока пяти минут, причем иногда дети ели, не отходя от станков.

Питание почти повсеместно было скудным; его едва хватало для поддержания жизни. «На завтрак и ужин они едят кашу, сваренную на воде, а на обед обычно овсяную лепешку с патокой или жидким мясным бульоном», — докладывал один инспектор. На некоторых фабриках были совершенно невыносимые условия. Такие материалы, как лен, нужно было постоянно смачивать в процессе их производства; от станков летели брызги, и рабочие постоянно ходили мокрыми, даже зимой. Почти все промышленные агрегаты представляли опасность, особенно когда работавшие на них люди были голодными и истощенными. По словам очевидцев, некоторые дети так уставали, что у них не оставалось сил даже на еду: они засыпали с куском хлеба во рту.

Но у них, по крайней мере, была постоянная работа. Для тех же, кто перебивался случайными заработками, жизнь превращалась в бесконечную лотерею. В 1750 году треть обитателей центрального Лондона ложилась спать «почти без гроша в кармане», и со временем ситуация только ухудшилась. Поденные рабочие просыпались утром, не зная, удастся ли им сегодня поесть. В таких мрачных условиях существовало большинство из тех, кому Генри Мейхью посвятил целый том своего четырехтомника «Труженики и бедняки Лондона». Это были представители самого дна общества, просеиватели мусора. Для них была ценностью любая вещь, найденная в сточной канаве. Мейхью писал:

Многие предметы, которые в главных городах графств даже нищие пинают ногами… в Лондоне считаются добычей, которую можно продать за деньги. К примеру, раздавленная женская шляпка или даже старый чепец, потертый, бесформенный и безнадежно рваный, — все поднимается и аккуратно укладывается в суму…

Условия, в которых жила беднота, порой были настолько убогими, что даже самые суровые наблюдатели приходили в ужас. В 1830-х один инспектор бедных кварталов писал в своем отчете:

Я обнаружил [одну комнату], в которой жили один мужчина, две женщины и двое детей. Там же лежал труп несчастной молодой женщины, умершей в родах несколько дней назад.

Бедняки обычно рожали по много детей, надеясь, что хотя бы часть потомства выживет и поддержит их в старости. Ко второй половине XIX века у одной трети английских семей было по восемь детей и более, у еще одной трети — от пяти до семи и, наконец, у последней трети (состоятельных людей) — четверо и меньше.

В самых бедных кварталах редкая семья ела вдоволь, поэтому по меньшей мере у 15 % детей был рахит. Один лондонский врач викторианской эпохи опубликовал список яств, которыми бедняки кормили малышей: студень из телячьих ножек; оладьи, сдобренные растительным маслом; хрящеватое мясо, которое маленькие дети просто не могли разжевать.

Дети, только что отнятые от груди и едва научившиеся ходить, часто ели только то, что падало на пол, или то, что можно было найти на помойке. Когда им исполнялось по семь-восемь лет, родители выгоняли их на улицу, чтобы они сами искали себе пропитание. В 1860-х в Лондоне насчитывалось сто тысяч уличных мальчишек, у которых не было ни образования, ни полезных навыков, ни цели в жизни, ни будущего. «Уже одно их количество приводит в ужас», — писал один современник.

Несмотря на все это, идея обучения беспризорников была почти повсеместно встречена с осуждением. Люди боялись, что дети бедняков, получив образование, захотят найти себе достойную работу, на которую не смеют претендовать в силу низкого происхождения. Сэр Чарльз Эддерли, отвечавший в конце 1850-х годов за государственную образовательную политику, прямо заявил: «Было бы неправильным держать детей рабочих в школе после достижения ими возраста, в котором они начинают трудиться. Это все равно что послать учащихся Итона и Харроу копать землю лопатами».

Ярче всех описал ситуацию преподобный Роберт Мальтус (1766–1834) в своем «Очерке о законе народонаселения». Эта работа была опубликована в 1798 году и сразу же стала крайне известной. Мальтус винит бедняков в их собственных бедах и критикует идею облегчения страданий масс, утверждая, что это лишь усилит в бедняках их врожденную склонность к безделью:


Еще от автора Билл Брайсон
Краткая история почти всего на свете

«Краткая история почти всего на свете» Билла Брайсона — самая необычная энциклопедия из всех существующих! И это первая книга, которой была присуждена престижная европейская премия за вклад в развитие мировой науки имени Рене Декарта.По признанию автора, он старался написать «простую книгу о сложных вещах и показать всему миру, что наука — это интересно!».Книга уже стала бестселлером в Великобритании и Америке. Только за 2005 год было продано более миллиона экземпляров «Краткой истории». В ряде европейских стран идет речь о том, чтобы заменить старые надоевшие учебники трудом Билла Брайсона.В книге Брайсона умещается вся Вселенная от момента своего зарождения до сегодняшнего дня, поднимаются самые актуальные и животрепещущие вопросы: вероятность столкновения Земли с метеоритом и последствия подобной катастрофы, темпы развития человечества и его потенциал, природа человека и характер планеты, на которой он живет, а также истории великих и самых невероятных научных открытий.


Остров Ее Величества. Маленькая Британия большого мира

Узнав, что почти 4 миллиона американцев верят — их похищали инопланетяне, Билл Брайсон решил вернуться на родину, в США, где не был почти двадцать лет.Но прежде чем покинуть Европу, он предпринял прощальный тур по острову Великобритания, от Бата на южном побережье до мыса Джон-о-Гроутс на севере, и попытался понять, чем ему мила эта страна и что же такого особенного в англичанах, шотландцах, валлийцах, населяющих остров Ее Величества.Итогом этого путешествия стала книга, в которой, по меткому замечанию газеты «Санди телеграф»: «Много от Брайсона и еще больше — от самой Великобритании».Книга, написанная американцем с английским чувством юмора, читая которую убеждаешься, что Англия по-прежнему лучшее место для жизни.


Путешествия по Европе

Билл Брайсон — путешественник №1. Журналист по профессии и странник по призванию, он проехал весь мир. Его путеводители стали бестселлерами в Америке, в Европе и даже в Японии! Вряд ли найдется хотя бы один школьник на Западе, который не слышал бы этого имени.Путешествуя вместе с Брайсоном, вы узнаете ту часть Европы, которую тщательно скрывают от обычных туристов, — загадочную, мистическую и откровенную. Весельчак Брайсон расскажет, как «на халяву» попасть в Лувр, как парковаться на тесных улочках Рима, как отобедать за полцены в ресторанчиках Испании.


Страна Дяди Сэма : Привет, Америка!

Билл Брайсон не был в Америке почти двадцать лет — а когда вернулся, то понял, что смотрит на родную страну глазами иностранца: многое странно, многое непривычно, а кое-что кажется и вовсе нелепым. Впечатления «коренного иностранца» от возвращения на родину составили целую книгу, в которой есть все — от ностальгии, обернувшейся тоской по унавоженной английской глубинке, до искреннего восторга перед чудесами американской техники, способными перевернуть мир (если разобраться в инструкции).


Прогулка по лесам

Размеренная жизнь на диване точно не для Билла Брайсона, даже на старости лет. Почувствовав, что жизнь стала приобретать скучные тона, он решается на путешествие по Аппалачской тропе, вдоль восточного побережья Америки, которая манит туристов со всего света своими пейзажами широколиственных лесов. Получив, не без трудностей, благословение жены и найдя себе спутника для этой авантюрной затеи, Билл отправляется в путь длиной 3379 км, где помимо захватывающих видов лесов и гор ему придется столкнуться с медведями, дикими кабанами, нехваткой воды и пропитания, но самое главное – остаться живым в течение этого нелегкого, но захватывающего пути.


Беспокойное лето 1927

Тем летом Чарльз Линдберг первым совершил беспосадочный перелет через Атлантику, а гангстер Аль Капоне подчинил себе всю нелегальную торговлю алкоголем в Чикаго, Юг США пережил величайшее наводнение, а сама страна уверенно показала себя главной действующей силой на мировой арене, на экраны вышел первый по-настоящему звуковой фильм, а четыре самых влиятельных банкира планеты провели тайное совещание, результатом которого стали последующий крах фондового рынка и Великая депрессия. А в остальном лето 1927 года в США было долгим и теплым, ярким и ласковым…


Рекомендуем почитать
Британские интеллектуалы эпохи Просвещения

Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.


Средневековый мир воображаемого

Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.


Польская хонтология. Вещи и люди в годы переходного периода

Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.


Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.


Топологическая проблематизация связи субъекта и аффекта в русской литературе

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .


Ванджина и икона: искусство аборигенов Австралии и русская иконопись

Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.