Кратер Циолковский - [41]

Бороздин сдался. Соколов имел право действовать по своему усмотрению, и власть всесильного «хозяина Лунограда» на него не распространялась. Я рад, хотя задержаться еще на денек было бы неплохо. Материал тут — богатый!

Писать приходится урывками, поэтому на этих страницах нет ни последовательности, ни подробных описаний. Ничего, потом разберусь. Только что кончилась «летучка» (говорю по газетной привычке). Соколов и Бороздин долго (со множеством технических подробностей) договаривались о связи. Речь шла, главным образом, о том, как предусмотреть все случайности, которые могут возникнуть. В радиотехнике я, к стыду своему, не силен, поэтому многое просто не понял. Усвоил только, что сообщаться с Луноградом и Землей мы будем с помощью лунника-2. Лунник-З остается резервным. Способ, конечно, весьма канительный. Когда лунник будет пролетать над нами, он примет сообщения и запишет их, а потом, обогнув Луну по своей орбите, передаст информацию. Так что ответа на вопрос придется ждать долго. Но что поделаешь — иного способа связи с обратной стороной еще не придумано...

Разговорился с Чумаком. Сам удивляюсь, как это удалось. Но Костров когда-то сказал, что Алексей — как застывший мотор. Если сумеешь его раскрутить, потом не остановишь. И действительно, столько интересных историй он мне порассказал — на целый роман хватит.

Любопытно, что я оказался первым журналистом, который поговорил с Чумаком, что называется, по душам. Остальные терпели неудачу. Я заметил, что Соколов, несмотря на его замкнутость, все же любит, когда о нем пишут, в своем кругу не прочь даже прихвастнуть. Конечно, все это почти неуловимо, к таким выводам приходишь скорее интуитивно. Но даже «чуть-чуть» — это уже «кое-что». А у Чумака совершенно отсутствует жажда славы. Он и с меня взял честное слово, что не напишу о нем ничего лишнего. Откуда такая сверхскромность, судить не берусь.

В первые дни нашего знакомства Чумак казался мне скучным собеседником. Не понравилась и его манера шутить с серьезным видом, стремление порисоваться своим равнодушием ко всему земному. А тут я узнал, что Алексей умеет рассказывать удивительно точно и образно, что он прекрасно чувствует юмор. Он говорил о своем детстве, а я отчетливо видел затерянную в тайге деревушку, видел до малейших подробностей. Скупо и в то же время очень емко обрисовал он отца, сельского учителя, большого энтузиаста своего дела, который и привил сыну постоянное стремление к знаниям. А сколько нежности и тепла было в глазах Алексея, когда он вспоминал свою мать, когда рассказывал о жене и трехлетней дочке. Позавидовал я ему тогда, очень позавидовал...

Алексею 27 лет, а биография у него богатая. Работал коллектором в геологической экспедиции, был старшим рабочим в высокогорной обсерватории, сотрудником Камчатского вычислительного центра и уж оттуда попал в школу космогации. Впрочем, с его талантом это было нетрудно.

С Костровым Чумак очень дружен, но любит дразнить его. Сережа, простая душа, легко поддается на разные провокации, а Чумаку это доставляет удовольствие. Но я сейчас выступаю в роли арбитра, привожу их «к общему знаменателю». Ничего, пока удается.

До отлета остается час. Все вместе выходили к своему планетолету. «Проветриться», — шутит Дроздов. Обнаружили интересное, очень своеобразное ощущение: я «чувствую» Землю. Даже когда она за спиной, даже с закрытыми глазами. Кажется, что она тянет к себе — как сильный магнит. Верно сказал тогда Сергей: «До конца земное притяжение преодолеть нам так и не дано». Но странно прямо-таки физически испытывать притяжение старушки-Земли. Мистика какая-то... Рассказал об этом Дроздову, а он смеется. Говорит, что это вид лунатизма, только наоборот. А потом сообщил мне несколько любопытных фактов из жизни обитателей прибрежной полосы морей — литорали. Маленький краб, прозванный скрипачом за непомерно большую правую клешню, меняет свою окраску в зависимости от «лунных ритмов», вызывающих приливы и отливы. Даже в закрытой комнате, в непрерывной темноте, окраска краба меняется в полном соответствии со временем приливов и отливов. За месяц «часы» этого «лунатика» ошибаются всего на несколько минут. Приспособились к приливным ритмам моллюски, цапли. Стоит ли удивляться, что человек «почувствовал» Землю на Луне?

...Пишу уже в кабине «Циолковского». Вылетели. Было радостно и жутко. Вот когда я по-настоящему почувствовал, что мы не на Земле! Наш мир сжат до крошечных пределов кают корабля, а потом он станет еще меньше, уместится в скафандре. А все остальное вокруг будет чужим, враждебным, насыщенным опасностями. Бр-р!

Долго не мог оторваться от стереоэкрана. Картина там такая, что невольно захватывает дух. «Циолковский» летит параллельно лунной поверхности, с включенным главным двигателем. А так как работающий двигатель космонавт всегда ощущает внизу, Луна вдруг вздыбилась, прекратилась в отвесную стену. Горные хребты и острые пики вытянулись горизонтально, и казалось, что они вот-вот обломятся и рухнут в черную глубину. Странно, непривычно смотреть на гигантскую изломанную стену, которой не видно ни конца, ни края...