Красотки кабаре - [99]

– Куда вы меня ведете?

– Выберешь себе пальму, к которой я тебя привяжу, чтобы ты сегодня днем больше не путался у меня под ногами. Вперед!

Пока они медленно, обливаясь потом, шли к роще, Вондрачек продолжал задавать вопросы.

– Что теперь собирается делать Хаусхофер?

– Не знаю. Герр Хаусхофер никого из нас не посвящал в свои планы.

– Сколько его людей находится на «Бретани»?

– Не считая меня, девятнадцать человек.

– Ясно. Ты должен был отвезти на «Бретань» ответ германского посольства?

– Он состоит в одной фразе: «Действуйте согласно намеченному плану». Но что это за план, я не знаю!

– В самом деле? – удивился Вондрачек. – А ну стой.

Теперь они стояли в тени раскидистых пальм друг против друга. Подручный Сильверстоуна смотрел на комиссара с явным страхом. Кажется, он только теперь сообразил, что никакой веревки у того нет и потому его ждет совсем иная участь… Да и лицо Вондрачека на какой-то миг утратило выражение невозмутимости. Человек дрогнул и упал на колени.

– Не стреляйте, ведь я же рассказал все, что знал!

– Сожалею, – пробормотал Вондрачек, – ноу меня нет иного выхода.

Среди криков тропических птиц и шелеста тростника выстрел прозвучал совсем негромко. Агент Сильверстоуна дернулся и неловко завалился набок. Тонкая струя крови, вытекавшая из пробитого лба, неспешно закапала на песок.

Вондрачек вздохнул и поспешил к пролетке. Остаток дня он провел в рыбацком поселке на берегу океана, пытаясь нанять владельца лодки, который бы согласился отвезти его на «Бретань».

– …В конце концов мне это удалось, – закончил Вондрачек, – и сейчас, как я уже говорил, он ждет нас у левого борта. Я вижу, вы почти закончили, но почему до сих пор нет вашей дочери?

– Не знаю, – отозвалась Эмилия, раскрасневшаяся от лихорадочных сборов. – Теперь мне и самой стало страшно.

– Где она может быть?

– Не знаю где, но зато абсолютно уверена – с кем. Помните, я вам говорила о Морисе Дане?

– Помню, – вздохнул Вондрачек. – Он-то и является одной из главных целей Сильверстоуна. А номер его каюты вам известен?

– Вы думаете, что она у него?

Эмилия так красноречиво посмотрела на комиссара, что тот слегка смутился и, чтобы скрыть это нелепое и неуместное в данных обстоятельствах смущение, с досадой воскликнул:

– Сейчас не время строить предположения, нам надо срочно найти вашу дочь!

– Но я не знаю, где каюта Мориса, – растерялась Эмилия. – Я никогда не спрашивала Берту, была ли она у него в гостях…

– Ладно, тогда ждите меня здесь. – И комиссар с тяжелым вздохом поднялся с места.

– Куда вы?

– Искать вашу Берту.

Было уже далеко за полночь, а потому на пароходе царила сонная тишина. Никем не замеченный, комиссар быстрым шагом миновал ряд коридоров, в которых горел приглушенный свет, дважды поднялся и спустился по трапу и наконец оказался в том отсеке «Бретани», где находилась капитанская каюта.

И вновь интуиция подсказала ему, что надо соблюдать все меры предосторожности. Когда Вондрачек, затаив дыхание, уже подкрадывался к двери каюты капитана Гильбо, он вдруг услышал позади себя сдавленный шепот – кто-то окликал его по имени. Обернувшись, комиссар узнал того самого старого еврея, который учил его испанскому языку. Он осторожно выглядывал из полуоткрытой двери своей каюты.

– Что-нибудь случилось, господин Вондрачек?

– Все в порядке, господин Штаерман.

– А почему вы крадетесь на цыпочках, как, я извиняюсь, кот, который только что стащил у кухарки кольцо краковской колбасы…

Краем глаза комиссар Вондрачек успел заметить, что ручка двери капитанской каюты начала поворачиваться. Прежде чем дверь успела открыться, Вондрачек проворно втолкнул изумленного Штаермана в его собственную каюту, втиснулся сам и быстро прикрыл за собой дверь.

– Доброй ночи, господин Вондрачек! – хором, но шепотом приветствовало его все семейство Штаермана – юный племянник, некрасивая тридцатилетняя дочь и старая, усатая фрау Штаерман. Все они, уже раздетые, лежали в своих койках и внимательно рассматривали комиссара.

– Тсс! – Вондрачек прижал палец к губам, а сам приник ухом к двери каюты. В коридоре раздавались тяжелые шаги – судя по всему, это шли трое взрослых мужчин. Дождавшись, пока они минуют каюту Штаермана, Вондрачек слегка приоткрыл дверь и высунул в коридор руку с зажатым в ней зеркальцем, которое по старой привычке всегда носил с собой: иногда для того, чтобы полюбоваться на свои усы, а иногда – чтобы иметь возможность незаметно бросить взгляд на то, что творится за его спиной. Сцена, что отразилась в этом зеркальце, была более чем красноречива – даже со спины Вондрачек легко узнал капитана Гильбо, который шел в сопровождении Сильверстоуна и еще двоих человек, вооруженных автоматами.

«Я опоздал, – обреченно подумал Вондрачек, прикрыв дверь и устало привалившись к ней спиной, – этот проклятый англичанин опередил меня и уже начал действовать… Я не успел предупредить Гильбо, не успею и поднять переполох – меня тут же пристрелят. Но одно я еще могу успеть – это спасти тех женщин, за которыми и явился…»

– Господин Вондрачек, вы нам не скажете, что происходит? – терпеливо выждав какое-то время, поинтересовался господин Штаерман. – Может быть, нам всем грозит опасность?