Красотки - [6]

Леа улыбнулась, вновь показав безупречные зубы.

— Мораль всегда так забавна.

— А ты бы это сделала?

Леа выглядела оскорбленной.

— Ради кого-то другого? Конечно, нет. Ты понимаешь, какие обязательства это накладывает?

— Ну, не совсем.

— Выбор делать не мне. Ты должна спросить себя: неужели для тебя важнее спокойная совесть, чем жизнь вампира?

— Нет. Но должен существовать и другой способ.

Казалось, Леа задумалась над моими словами.

— Свартальвы любят красоту. Они ее жаждут так же, как дракон мечтает о золоте. Ты молода, прелестна и… «невероятно хороша», кажется, так говорят. Обмен твоих знаков внимания на вампира — отличная сделка, которая почти наверняка сработает, если он еще жив.

— Тогда мы назовем этот вариант «План Б», — сказала я. — Или «План Х». А может, «XXХ». Почему бы просто не вломиться туда и не вытащить Томаса?

— Дитя, — укоризненно сказала Леанансидхе. — Свартальвы очень сильны в Магии, а это одна из их крепостей. Я не могла бы так поступить и уцелеть. — Леа склонила голову набок и бросила на меня один из своих жутковатых взглядов, от которых мне всегда становилось не по себе. — Так ты хочешь спасти Томаса или нет?

— Я хочу знать все возможности, которыми располагаю, — сказала я.

Чародейка пожала плечами:

— Тогда я советую тебе выяснить это как можно быстрее. Если он все еще жив, Томасу Рейту осталось не больше пары часов.

Я открыла дверь в квартиру Уолдо, захлопнула ее за собой и заперла.

— Я его нашла, — сказала я.

Когда я повернулась в сторону комнаты, кто-то отвесил мне полновесную пощечину.

Не из тех, какими обычно будят — «Эй, проснись!». Если бы такой удар нанесли кулаком, было бы больно.

Я покачнулась, совершенно ошеломленная.

Подружка Уолдо, Энди, сложила руки на груди и, прищурившись, смотрела на меня. Она была девушкой среднего роста, но сложена, как модель, решившая профессионально заняться борьбой, — и к тому же оборотень.

— Привет, Молли, — сказала она.

— Привет, — ответила я. — И… ой.

Она держала в руке розовую пластмассовую бритву.

— Давай-ка поговорим о личных границах.

Что-то уродливое глубоко внутри меня обнажило когти и напряглось. Та часть меня, что хотела делать вещи, связанные с железнодорожными шпалами и стоками в полу. У каждого есть нечто подобное в душе. Нужно совершить ужасные поступки, чтобы вызвать к жизни такую дикость, но она есть у всех нас. Именно она приводит к бессмысленным зверствам и превращает войну в ад.

Никто не хочет говорить об этом или думать, но я не могла позволить себе сознательное невежество. Я не всегда была такой, но после года борьбы с «Фомором» и темной стороной сверхъестественного в Чикаго сильно изменилась. Эта моя часть постоянно оставалась активной и подталкивала мои чувства к конфликту с разумом.

Я приказала ей заткнуться и умерить пыл.

— Ладно, — сказала я. — Поговорим, но позднее. Сейчас я занята.

Я двинулась мимо Энди в комнату, но она остановила меня, положив руку на плечо, и оттолкнула обратно к двери. Мне не показалось, что она особенно старалась, но я чувствительно приложилась о дерево.

— Сейчас самое подходящее время, — заявила она.

В своем воображении я сжала кулаки и досчитала до пяти в пронзительном крике. Не приходилось сомневаться, что Гарри не сталкивался с подобной нелепицей. Я не могла терять время, но и драться с Энди мне совсем не хотелось. С другой стороны, отступать тоже было нельзя. Я позволила себе скрипнуть зубами и глубоко вздохнуть, а потом кивнула:

— Ладно, что тебя тревожит, Энди?

Я не произнесла «ты, сука», но подумала эти слова достаточно громко. Мне бы не следовало быть такой плохой девочкой.

— Это не твоя квартира, — сказала Энди. — Ты не можешь приходить сюда, когда захочется, в любое время дня и ночи, что бы здесь ни происходило. Ты хотя бы однажды подумала, что ты делаешь с Баттерсом?

— Я ничего не делаю с Баттерсом, — сказала я. — Я всего лишь зашла принять душ.

— Сегодня ты явилась вся в крови. — Голос Энди стал еще более жестким. — Уж не знаю, что там случилось, но мне без разницы. Меня волнует только одно: какие еще беды ты можешь навлечь на других людей?

— Никаких проблем не было, — сказала я. — Послушай, я куплю тебе новую бритву.

— Речь не о вещах или деньгах, — заявила Энди. — Мы говорим об уважении. Баттерс всегда готов тебе помочь, но ты даже спасибо ему не говоришь. А что, если за тобой следили, когда ты шла сюда? Ты отдаешь себе отчет в том, какие неприятности у него возникнут из-за того, что он тебе помогает?

— За мной не следили, — возразила я.

— Сегодня, — сказала Энди. — А в следующий раз? У тебя есть сила. Ты можешь драться. У меня нет твоих возможностей, но даже я могу драться. Баттерс не может. В каком душе ты станешь мыться, если испачкаешься в его крови?

Я сложила руки на груди и отвела взгляд в сторону. Какая-то часть моего сознания понимала, что она права, но желание ударить ее становилось все сильнее.

— Послушай, Молли, — продолжала Энди, и ее голос смягчился. — Мне известно, что в последнее время тебе приходится нелегко. С того момента, как умер Гарри. И когда появился его призрак. Я знаю, это совсем не весело.

Я молча смотрела на нее. Нелегко и совсем не весело. Можно и так сказать.