Красотка - [2]

Лиза с Фабио работали вместе уже восемь лет и прекрасно ладили. Фабио искренне симпатизировал Лизе Роман – от человека ее положения вполне можно было ожидать куда больше эгоцентризма. Она была доброжелательна и приветлива, а временами с ней было по-настоящему весело. Конечно, она питала повышенный интерес к мужскому полу – но разве Голливуд может похвастать широким выбором достойных мужчин? На взгляд Фабио, все мало-мальски приличные мужики здесь были «голубые». И слава богу!

Второй муж Лизы – Антонио, отец ее единственного чада – производил впечатление лучшего из лучших, насколько это вообще было возможно. Впрочем, Фабио знаком с ним лично не был, зато видел фотографии: на них Антонио представал великолепным экземпляром – темные чувственные глаза, впечатляющая мускулатура, породистые черты лица. Фабио то и дело задавал себе вопрос: почему Лиза позволила ему уйти?

– Антонио оказался слаб на передок, – единственное объяснение, которым она его удостоила.

Фабио не мог взять в толк, почему цельные натуры вроде Лизы – а он считал ее цельной натурой – так щепетильны в вопросах секса? В конце концов, что плохого в «слабости на передок»?

* * *

Ники Стоун не мигая смотрела на рельефный бугорок под шортами своего тренера по кикбоксингу. Вполне внушительно, как и весь он. Его звали Бьорн, это был высокий поджарый блондин нордического типа, с бронзовыми ляжками – воплощение силы и мужественности. Роста в нем было метр восемьдесят с гаком, белые крупные зубы, как с рекламы жевательной резинки, и ослепительная улыбка.

«Бьюсь об заклад, этот не подкачает, – подумала Ники, улыбнувшись про себя. – И наверняка языком умеет работать. Он ведь скандинав, а скандинавы в постели не ленивы».

Нельзя сказать, чтобы у нее был в этом отношении очень уж богатый опыт. Ну, Свен, массажист-косметолог шведских кровей. Ну, Марл – датчанин, учивший ее рок-н-роллу. Да еще Ласти – ее личный тренер, норвежец. Вот, собственно, и все. Однако этого оказалось достаточно, чтобы обнаружить, что европейские мужчины в постели куда изобретательнее американцев.

Интересно, как это делает Бьорн? С его-то хозяйством! Может, дать ему шанс себя проявить?

«Нет! – сурово скомандовал внутренний голос. – Ты теперь помолвлена, и с развратом покончено!»

Черт подери! Да кто придумал все эти правила?

Ну конечно, мамуля. Лиза Роман – кинозвезда первой величины, певица и легендарный секс-символ Америки. Которая, между прочим, сама уже в четвертый раз замужем.

Да-да, именно так. В четвертый раз.

Ники надеялась, что этот брак окажется у матери удачнее предыдущих. Сейчас под венец должна идти она, и теперь наконец она будет в центре внимания, а не мать, как случалось всякий раз, когда Лиза выходила замуж.

У Ники было такое ощущение, будто ее с рождения преследует чувство соперничества. Быть дочерью Лизы Роман – это вам не в Диснейленд прокатиться! Когда ситуация позволяла, Ники держала свое происхождение в строжайшем секрете. Но ей никогда не удавалось долго это утаивать. Кто-нибудь обязательно разнюхивал, кто ее знаменитая мамаша, – и нормальным отношениям разом приходил конец. А что это вообще такое – нормальные отношения?

В свои девятнадцать Ники была красива броской, запоминающейся красотой. В отличие от матери – типичной платиновой блондинки – Ники унаследовала экзотическую цыганистую внешность своего отца-испанца, Антонио Мигеля Стоуна – мужа Лизы под номером два, симпатичного гуляки с более чем скромным состоянием и довольно сомнительной родословной. Утверждалось, что его мать, бабушка Ники, состоит в дальнем родстве с испанским королем – хотя на чай во дворец их почему-то никто не приглашал.

Ники знала, как все было у ее родителей. Лиза влюбилась в Антонио, когда тот приехал в Голливуд с какой-то рыжеволосой красоткой. Спустя пять дней после их знакомства рыжая красотка была предана забвению, а Лиза с Антонио улетели чартером в Лас-Вегас, где двое суток без перерыва предавались азартным играм и любви, а потом обвенчались.

Через девять месяцев появилась на свет Ники.

Еще один год прошел во взаимной страсти, а потом Лиза застукала Антонио со своей так называемой лучшей подругой и немедленно развелась. Вскоре после этого он вернулся в Европу, чтобы продолжить свою карьеру плейбоя, участвовать в автогонках и мотаться по лучшим курортам, ухлестывая за красивейшими из женщин.

В десять лет Ники начала требовать от матери более подробной информации об отце – человеке, знакомом ей лишь по фотографиям. Лиза нехотя велела своему адвокату связаться с ее бывшим и напомнить, что у него есть дочь. Как ни странно, в последующие несколько лет Антонио регулярно приглашал к себе дочку на каникулы. Приезд Ники всякий раз производил большой фурор – Антонио был без ума от своей хорошенькой, складненькой, смышленой дочери. До такой степени, что очень скоро она стала проводить со своим харизматическим папашей по нескольку месяцев в году, пока в возрасте пятнадцати лет и вовсе не бросила школу в Беверли-Хиллз и не перевелась в американскую школу в Мадриде. Лиза вроде бы не возражала, поскольку ей надо было думать о собственной карьере.