Красота в темноте - [42]

Я опускаю взгляд вниз, другой рукой он двигает грубо и бешено по своему члену. Одна из его любимых вещей — пробовать меня. У меня никогда не было мужчины, который бы так любил пробовать меня на вкус. Я раздвигаю ноги еще шире, чтобы предоставить ему больший доступ, он рычит от страсти и удовольствия.

Мы не на минуту не отводим наших взглядов друг от друга.

Меня с силой накрывает оргазм, причем быстро.

Секунду назад я смотрела на него, а потом на меня накатывает волна, и глаза западают куда-то в мозг. Я кричу, как баньши, и бью рукой по его руке, рту и подбородку. Мне до сих пор стыдно и непривычно, что он насыщается моими соками, но с другой стороны — это выглядит неописуемо сексуально.

Его пальцы все еще внутри меня, Джек поднимается. Убрав руку, он восемью дюймовым большим, горячим членом наполняет меня до краев. Я запрокидываю голову назад и стону от удовольствия.

— Это. И. Есть. Твоя. Благодарность. Мне, — рычит он, толкаясь туда-сюда сквозь мои сжимающиеся мышцы.

— Жестче, — с каждым хлопающим звуком прошу я.

Он накрывает мои губы, пробираясь в рот, глубоко толкая язык, заставляя меня его сосать. Движение одновременно агрессивное, доминирующее и полностью собственническое. Как только он увеличивает темп, отстраняет свои губы от меня.

— Скажи мне, что ты моя, — приказывает он.

— Я твоя, — отвечаю я.

С хриплым рыком он изливает свое горячее семя.

— Иногда я не могу поверить, что ты настоящий, — произношу я.

— У меня такая же гребанная проблема, — бормочет он.

Улыбаясь, я наклоняюсь вперед и опускаю голову ему на грудь. Он обхватывает своими огромными руками меня за талию, и его член опять дергается внутри меня. Это так великолепно.

32 София

В четверг Лена вместо меня проводит урок. Я интересуюсь, как все прошло, она говорит, что приходила Лори, но увидев, что меня нет, сразу же развернулась и выбежала из класса. Лена также сказала, что она выглядела испуганной и бледной.

Интересно, что с ней не так, но я абсолютно ничего не могу поделать, только дожидаться своего следующего урока с надеждой, что она появится. А пока моя жизнь — огромная чаша самой красной, спелой, сладкой вишни. Постоянная еда, смех, радость и секс. Боже мой, секс.

Даже несмотря на то, что на мне еще имеются повязки, они не останавливают Джека. Единственная поза, которую мы не пытаемся освоить, когда я лежу на спине, а в остальном нет предела его творчеству. Я очень часто сижу с разведенными ногами. На кровати, столах, стульях и на конце ванны. О, и иногда он заставляет меня подняться и положить ногу ему на плечо, пока он сам себе помогает. Как я уже сказала, мы ограничены только его творчеством.

Обычно Лена прибывает к десяти утра и остается, пока не приходит время уезжать домой. Мы беседуем, читаем, играем с Ириной, ходим на небольшие прогулки. Поэтому время пробегает быстро, и наступает четверг. Мне удается убедить Джека и Лену, что я чувствую себя достаточно хорошо и в состоянии вести уроки по музыке, но меня больше заботят не мои музыкальные уроки, сколько волнует Лори.

Меня не покидает чувство, что я должна с ней увидеться. После стольких лет в борделе, моя интуиция отточена на такие вещи. Я просто чувствую, что что-то не так. Я чувствую это всем своим нутром. Поэтому, когда мы приезжаем в центр, я поджидаю ее в своем классе. Все девочки приезжают вовремя, Лори по-прежнему нет. С разочарованием я начинаю занятия без нее. Когда мы уже почти заканчиваем, она появляется в дверях. Она тяжело дышит, видно бежала, и глаза полны ужаса.

— В чем дело? — спрашиваю я, поднимаясь с табурета у рояля.

Она бросается ко мне и моментально выпаливает:

— Пожалуйста, помоги мне, София. Моя мать очень больна. Боюсь, она может умереть.

Я беру ее за руку.

— Отведите меня к ней. — Она тянет меня к двери. Я знаю, что мне нельзя бежать, швы натягиваются на спине, но ничего не могу поделать. Я понимаю, что ситуация чрезвычайная. Мы бежим по коридору, открываем дверь, ведущую к стойке регистрации. Джек с Леной поджидают нас там.

— Ого, ого, ого, — предостерегает Джек, поднимая руки, как бы показывая мне, что не следует этого делать.

— С матерью Лори совсем плохо. Мы должны помочь ей, — говорю я им.

Он поднимает руки.

— Сначала просто успокойтесь вы обе. — Он переводит взгляд на Лори. — Что случилось?

— Мама болеет две недели, но сейчас ей стало хуже.

— Не волнуйся, Лори. Мы поможем твоей маме. — Он смотрит на меня. — Я пойду. Оставайся с сестрой.

Я тут же чувствую, как Лори сжимает мне руку. Я опускаю на нее глаза, она умоляет меня своим взглядом.

Я перевожу взгляд на Джека.

— Я тоже пойду.

— Не надо.

— Пожалуйста, — умоляюще произношу я.

— Хорошо, — говорит он. — Но ничего не будешь делать.

— Роберт отвезет вас. И если вам придется отвезти ее мать в больницу, Роберт сможет помочь перенести ее и высадит вас прямо у входа неотложной скорой помощи. Вам не нужно будет парковаться.

— Хорошее решение, Лена. Спасибо, — отвечает Джек.

Мы быстро идем к машине и подъезжаем к ее дому. Она живет в одной из четырех высотных башен за зданием центра. Мы входим в разрисованный граффити подъезд, замечаем Эндрю, мальчика, который приходит к нам в центр, у железной двери. Он улыбается нам как-то растерянно.