Красота - страшная сила - [85]

— Подай на него в суд, — предложила Натали. — Здесь нет ни слова правды.

— Знаешь что? — ответила я. — Не хочу доставлять ему такое удовольствие! Я просто проигнорирую его опус.

Я стала уже привыкать к статьям о себе. Порой даже веселилась. Например, прочитав, что какой-то журналист якобы составил мою родословную и обнаружил, что моим далеким предком являлся сам Ричард Львиное Сердце. Иногда статьи приятно щекотали мое самолюбие: однажды какой-то мужской журнал признал меня самой сексуальной женщиной Великобритании, поставив выше Люси и Венеции. Правда, сладкие минуты блаженства были испорчены, когда я случайно услышала, как Рики хвастался Льюису, что он переспал с восемью из десяти красавиц, представленных в списке. Случалось, что пресса не приносила вообще никакого вреда: я была не против, когда газеты сообщили о подарке, голубом «мерседесе» с откидным верхом, который Люси сделала мне на день рождения в июне. Машина была копией той, на которой ездила Люси. Но меня ранили статьи о моей личной жизни. Мне было невыносимо узнавать, что информацию выдавали друзья или что журналисты преследовали мою семью.

За бедной Фионой как-то увязался журналист, когда она возвращалась с работы в свою конуру в Лите. Он написал, что Фиона живет в трущобах, в то время как ее старшая сестра восстановила особняк в лучшем районе Лондона. Мне стало настолько стыдно, что я купила ей квартиру с двумя спальнями в доме георгианского стиля в Эдинбурге. А теперь Пит, этот жалкий подонок, решил попить моей крови.

— Но ему вряд ли сойдет с рук то, что он написал про героин. Рики призовет его к ответу, правда? — спросила Натали. — Это клевета. Хочешь, я позвоню Робу? Зачем быть замужем за адвокатом, если нельзя получить бесплатную юридическую консультацию?

Она протянула руку к мобильнику, а я, онемев, безжизненно сидела на стуле.

— Лора? — Натали с беспокойством посмотрела на меня. — Ведь это неправда?

Я не могла сказать: «Ну конечно!» и потому молчала.

— Лора, мне позвонить Робу, или ты можешь мне что-то сообщить?

Значит, Рики выдал себя.

— Он иногда колется, — повторила я то, что Рики говорил мне, объясняя свое поведение, — но он просто балуется. Конечно же, он не наркоман. У него не тот тип личности, поэтому он не может впасть в зависимость от наркотика и ему нечего беспокоиться на этот счет.

— Лора, может, тебя похитили инопланетяне и вынули твои мозги? — Натали явно не поверила ни одному моему слову.

— Мне об этом не известно, — ответила я.

— Зачем же ты несешь эту чушь? — спросила она. — Я этому не верю, и ты тоже. А если Рики Джонс может всерьез говорить такие вещи, значит, у него осталось меньше мозгов, чем в твоей посредственной прококаиненной башке. Думаю, это достопочтенный лорд Ричард вбил тебе в голову весь этот бред.

Я кивнула. К моей чести, я еще умела краснеть.

— М-м, ну да, он наркоман, — пробормотала я. — Он сам себе хозяин и может делать с собой все, что пожелает.

— Но ты ведь никогда… ты бы никогда… — забеспокоилась Натали.

— Нет, — крикнула я, — не говори глупостей! Я бы ни за что в жизни не прикоснулась к героину.

— Ты тоже самое говорила и про кокаин, — тихо сказала она и надела туфли, хотя лак на ногтях еще не высох. Мне пора домой.

Я не хотела, чтобы она уезжала. Мне так необходимо было поделиться с ней всем, что наболело за последнее время. Рассказать не только про героин, но и про волокитство Рики, его странные отношения с Люси, Венецией и бог его знает с кем еще. Затем о Люси. Она ведь на грани срыва. И если остается еще вменяемой, то лишь благодаря Сноумэну: он искусственно поддерживал ее на стимулянтах и депрессантах. Так поддерживают горячий воздух в воздушном шаре. Ее сумочка постоянно гремела от таблеток. Среди них только одни были настоящим лекарством — прозах, прописанные ей врачом от депрессии. Я хотела рассказать Натали, о том, что сдала анализ на СПИД (к счастью, результат отрицательный) и как я волновалась, пока ждала ответ.

И про то, как трудно мне было связаться с Рики, когда он уезжал на гастроли. У него было чудовищно напряженное расписание, и я нигде не могла его найти. Его никогда не оказывалось там, где он обещал быть, — ни в номере, ни в гостинице, ни в городе, ни даже в стране. Но смешно жаловаться на жизнь, сидя в гостиной собственного великолепного дома, с кучей денег в банке и в ореоле славы, которая позволит мне еще долго оставаться героиней дня в газетах. И я сдержалась, и проводила Натали к двери.

— У тебя ведь все хорошо, Лора? — мягко спросила она меня на пороге. — Ты счастлива, правда?

— Еще как! — ответила я, возможно, с большим энтузиазмом, чем следовало.

— Хм, — отреагировала Натали, нахмурившись.

Переваливаясь, она пошла по тропинке мимо кучки журналистов и двух моих постоянных преследователей, которые как всегда торчали возле моего дома. Я видела из окна, как она столкнулась в воротах с Адамом, возвращавшимся домой. Он широко улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Потом нежно положил ей руку на живот, и хотя я не могла расслышать, о чем они говорили, по тому, как он склонил голову набок, догадалась, что речь идет о ее ребенке. Я вспомнила, что даже не поинтересовалась здоровьем Натали. Адам держал в руках пакет чипсов, а из кармана его джинсовой куртки виднелась бутылка пива. Он попрощался с Натали и теперь остановился поболтать с писаками из желтой прессы. Даже предложил им чипсов. Оказалось, он играл в бильярд в баре где-то в Камден-Таун со своими шотландскими приятелями и, судя по его глупой улыбке, выпил там пару кружек пива.