Красобор - [14]

— Эй, шпаненок! — Ту мае опять приподнялся.

— Вы меня, дяденька? — изменив голос, простодушно спросил Костя.

— Тебя! — Полицай пьяно качнулся. — Кто разрешил на волке кататься!

— Это не волк, дяденька, это собака. Рудик его зовут.

— Если собака, то документ покажи, что это действительно собака, а не волк!

На санях и в возке подобострастно захохотали.

— Вы, пан начальник, если скажете, так уж скажете!

— То-то! — Полицай выпятил живот. — Знайте Тумаса!

— Поехали, пан начальник, а то от своих отстанем, — попробовал утихомирить Тумаса пожилой полицейский.

— Помолчи, Сыцкий! Пока я командую. И я хочу этого волка убить с трех выстрелов.

В руках начальника полиции появилась винтовка.

Костя побледнел. Ведь убьет гад Рудика!

Мальчик рванулся с саней и прикрыл собой четвероногого друга.

— Не дам убивать собаку! — отчаянно крикнул он.

— Это мне нравится, — усмехнулся Тумас. — Обоих щенков прошью одной пулей. А вы, голубчики, — обернулся он к подчиненным, — поставите мне три гляка самогонки за меткость.

Ствол винтовки качнулся и уперся Косте в лицо. Мальчик отвел взгляд от дула. Глаза его отыскали кузницу. Там отец. И двери открыты. Крикнуть бы что есть силы: «Па-а-па!» — как он маленьким звал отца, когда попадал в беду. Отец всегда приходил на выручку и все страхи обращал в шутку. Но разве можно звать его сейчас?

«Вот и все!» — обреченно подумал Костя.

Рудик почуял опасность, прижался к хозяину.

— Пан начальник, — снова подал голос пожилой полицейский, — в такую мишень каждый дурак попадет. Да еще за три гляка самогонки. Вы лучше большевистский флажок сразите.

— Какой еще флажок? — Тумас перестал целиться в Костю.

— А вон, на трубе завода. Со звездой, серпом и молотом.

Над высокой заводской трубой и в самом деле был виден маленький металлический флажок, прикрепленный к громоотводу.

— Ах ты, зараза большевистская! — Тумас рывком вскинул винтовку. Гулко бахнул выстрел, за ним — другой, третий…

— Проиграли, пан начальник, — засмеялся кто-то.

— Пулемет! — взревел раздосадованный неудачей Тумас.

Ему подали ручной пулемет. Начали стрелять и другие полицаи. Однако сбить флажок никому не удалось. Костя воспользовался суматохой, вскочил на санки и тихонько свистнул Рудику. Пес рванулся со всех ног. Мальчик уже был далеко, когда Тумас приказал:

— Ящик гранат и две мины под угол печи! Взорвать трубу!

Полицейские развернули сани и поехали к заводскому корпусу выполнять приказ шефа.

Беспорядочная стрельба насторожила Николая Романовича. А когда на территории завода появились полицаи и стали подводить мины под печь, он не выдержал: «Погубят завод!» И поспешил к возку с полицейским начальством.

— А, это ты, наковальня хромая! — Начальник полиции выбрался из возка. — Под большевистским флагом живешь? Ну на этот раз ты так просто не выкрутишься! Сейчас мы рванем твой флаг, а потом с тобой я поговорю отдельно.

Кузнец не успел ответить — со стороны Борок послышался гул моторов. Он все нарастал, и, наконец, показался отряд мотоциклистов. Следом двигались танкетка и две тупоносые машины с немецкими солдатами. Поравнявшись с возком, колонна остановилась. Из танкетки вышел на дорогу офицер в теплом кожаном пальто, из машины выскочил и подбежал к нему еще один немец, видимо, переводчик. Офицер сказал ему несколько слов, и тот спросил у Тумаса:

— С кем вы здесь воюете, господин начальник полиции? Комендант района господин Гундермарк ждет ответа.

— Большевистскую заразу вывожу, — отвечал Тумас, пытаясь удержать равновесие.

Офицер перевел взгляд на кузнеца. Николай Романович встретился с ним глазами. Ну, была не была! Он решительно шагнул к Гундермарку.

— Господин начальник полиции… — Кузнец кивнул на Тумаса, — хочет взорвать завод только потому, что на трубе прикреплен флажок со звездочкой. Флажок повесили еще когда возводили трубу. Завод пока не работает. Но немецкие власти, наверно, захотят пустить его в ход? А полицейские уже мины под печь подложили.

Гундермарку перевели слова кузнеца. Комендант отдал короткую команду. Два мотоциклиста рванулись к заводу. Гундермарк подошел к Тумасу и рукой, затянутой в кожаную перчатку, со всего размаху ударил полицая по щеке. Тумас плюхнулся в возок. Гундермарк что-то сказал переводчику.

— Вам, — переводчик повернулся к кузнецу, — комендант района выражает свою благодарность. А с вами, господин Тумас, — он подошел к возку, — разговор будет особый. Почему вы не сообщили, что в этом лесу есть завод? И почему так спешите его взорвать?

Мастерская старого балтийца

Полицейские до поры до времени оставили в покое семью Будников. Николай Романович получил от теляковского старосты официальное разрешение «на работу в кузнице в свою пользу, пока завод не будет пущен в ход». Правда, для этого пришлось основательно «позолотить» ручку старосты. Зато в кузницу начали открыто приходить заказчики: кто лемех в плуге наточить, кто борону наладить, кто коня подковать, привозили даже швейные машинки. Николай Романович никому не отказывал: чем больше людей толклось в кузнице, тем легче было затеряться среди них партизанским связным.

Весть о разгроме фашистских войск под Москвой докатилась до Белоруссии и послужила сигналом для новых ударов по врагу. Ширились ряды народных мстителей. В канун нового, 1942 года ушли в лес теляковские патриоты: и председатель колхоза Данила Николаевич, и раненые командиры, которые жили в хате Виктора Колоса. Ушел со своими людьми и руководитель местного подполья Макар Данилович, по кличке Бэнок.