Красный Ярда - [66]

— О чем говорил этот приезжий? — спросил Гашек.

— Беда, — вздохнул старик, — снова помещики и казацкая нагайка. — И он пересказал Гашеку речь самарского чиновника.

— Дело худо. Так нам школу не построить, — отозвался писатель и задумался.

Оставаться в мордовской деревне стало так же опасно, как и пробираться к своим. Облава на дезертиров не лучше встречи с чехословацкими патрулями.

— Утром мы расстанемся, Яков Федорович, — твердо сказал Гашек. — Пойду на Симбирск. Иначе меня расстреляют или забреют в «народную армию».

Старик опустил голову и глядел в пол. Потом встрепенулся:

— Хочешь, отвезу тебя к хорошему знакомому, богатому татарину? Власти ему доверяют. Он тебя спрячет и прокормит. Ты не белоручка. Будешь пасти кобылиц и делать кумыс. И к Симбирску поближе.

— Это мне по душе, Яков Федорович.

— Ты правильно решил, — наконец признался старик. — Вчера к нам приходил полицейский и спрашивал, где Алексей. Полицейский, видать, человек порядочный, — шепнул мне, что Алексея схватили в Самаре, избили, отвели к чехам, а те отправили его «поездом смерти». Алексей-то мой, не будь дурак, убежал в Уфе из этого поезда. Теперь скрывается где-то. Свет не без добрых людей, может, и его спасут…

Старый Дорогойченко выехал к татарину еще до зари — в телеге под сеном лежал Гашек.

Глава двадцать седьмая

Для Европы Бугульма — окраина:

Но придется знать ей Бугульму!

Сибгат Хаким

Все лето писатель скитался по заволжским степям — тылам легионеров и народоармейцев — и только осенью, рискуя жизнью, пробрался в Симбирск, освобожденный красноармейцами. Теперь ему, прибывшему «с того берега», предстояло самое трудное: доказать, что он не белый лазутчик, а красный комиссар.

В Симбирске Гашек повстречал Сергея Бирюкова, который служил здесь интендантом. Писатель рассказал Сергею свою историю. Бирюков посоветовал ему идти в Мелекес, в Реввоенсовет Левобережной группы войск. Там формировалась Пятая армия.

Начальник Поарма-5 Иван Чугурин и его заместитель Василий Каюров внимательно выслушали Гашека.

Посовещавшись между собой, Чугурин и Каюров назначили Гашека инструктором в комендатуру города Бугульмы, и дали ему маленький отряд. Едва придя а себя, он поплыл с ним по Волге, а потом — по Каме. Труднее было двигаться по суше. Осенние дожди превратили дороги в месиво, и телеги вязли в грязи. Бойцы, толкая телеги, помогали лошадям. Трудолюбие, выносливость и добродушие молодых красноармейцев восхищали Гашека. Он полюбил этих ребят. Они тоже привязались к нему.

В Бугульму отряд прибыл три дня спустя после ее освобождения. Работы в городе было много. Главная задача — конфискация оружия.

Первые дни Гашек и его бойцы собирали винтовки, пулеметы, патроны и гранаты, разоружали офицеров, дезертиров, чиновников, эсеров и попов. Очистив Бугульму, бойцы Гашека перешли в ее окрестности.

Комендант Широков был доволен новым помощником. Гашек отлично справился со спекулянтом-лавочником, который не желал открывать лавку. Как ни орал, ни угрожал лавочник, Гашек настоял на своем и заставил его подчиниться приказу. Труднее было обуздать командира-анархиста, в подчинении у которого был Тверской пехотный полк, но Гашек и тут не растерялся — привел и его к порядку.

Через Бугульму проходили на фронт части Красной Армии. Комендатура получила задание спешно подготовить помещение для штаба 5-й армии и Петроградского кавалерийского полка.

— Где взять тридцать человек для уборки казарм? — спросил Широков у своих помощников.

— В монастыре, — ответил Гашек. — Монашки бездельничают, судачат и бьют поклоны. Пусть поработают на революцию.

Гашек написал распоряжение игуменье монастыря пресвятой богородицы, предлагая выделить для комендатуры тридцать монахинь.

Посыльный еще не успел вернуться из монастыря, как к Широкову явилась депутация православного духовенства.

— Господин товарищ комендант! — обратился к Широкову самый представительный священнослужитель. — Мы узнали о том, что комендатура требует для красноармейцев тридцать монахинь. Не губите невест Христовых, невинных дев, удалившихся от суетного мира! Подумайте о спасении своей души. Не забывайте, что над нами — господь бог.

— Над нами — потолок! — не сдержался Гашек.

— Вы, господа священнослужители, — строго начал Широков, — вмешиваетесь в дела военной комендатуры. Город находится на чрезвычайном положении. В прифронтовой полосе все распоряжения Советской власти должны исполняться немедленно, без обсуждения. Нам пока нужно тридцать монахинь — и точка! Если их окажется много — лишних отошлем, будет мало — возьмем остальных.

Через час по всей Бугульме зазвонили колокола, как в день храмового праздника. Они созывали мирян на крестный ход. Духовенство и миряне торжественно, с пением скорбных псалмов, под хоругвями, с иконами в старинных окладах, двигались прямо к комендатуре.

— Мать честная! — воскликнул Широков, поглядев в окно. — Крестный ход. Да это же белогвардейская демонстрация!

— Попам захотелось прогуляться с монашками, — отозвался Гашек. — Встретим их по всем правилам!

— Товарищ комендант! — весело отозвался инструктор Таранов. — С ними справится только Гашек. Нам нечего лезть в это дело. Он мастак говорить с попами.