Красный Ярда - [36]

Как назло, куда-то запропастилась Кинология. Исчез талисман фирмы.

— Кинолог арестован, талисман потерян. Зловещие предзнаменования! — с комически-мрачным видом говорил Гашек.

— Ничего, придут деньги от Кочки, и все поправится! — весело говорила Ярмила.

Вскоре транспортное агентство сообщило, что гиены вернулись из Венгрии. В Дебрецене их никто не выкупил. Франтишек Кочка подрался, сел в тюрьму, цирк развалился, и гиены оказались не у дел.

При виде голодных, потерявших товарный вид гиен Гашек сказал:

— Наша счастливая звезда закатывается.

— Надо их откормить и продать зоологическому саду или цирку, — посоветовала Ярмила.

В библейской легенде семь тощих коров пожрали семь толстых. Две отощавшие гиены окончательно сожрали фирму супругов Гашеков, но при этом сами подохли.

Фирма супругов Гашеков обанкротилась.

Вскоре они переехали во Вршовицы, сняли там однокомнатную квартиру. Она была такая маленькая, что кухня служила им одновременно кухней, столовой и рабочим кабинетом для Гашека. Повсюду громоздилась нарядная мебель, вывезенная с первой квартиры, — для нее не хватало места, и новое жилище напоминало склад мебельного магазина.

Мечты Ярмилы о красивой жизни, о жизни-празднике не сбывались. Несбывшиеся мечты и надежды казались теперь такими же ненужными, как и наваленная до потолка мебель. Ярмиле было непонятно, как этого не замечает муж. Она не знала, что Гашек считал своим домом весь мир, а мирок, в котором она видела счастье, был тесен ему. Теперь он все чаще уходил из дома, чтобы вернуться поздно вечером. Где он бывал и что делал — Ярмила не знала. Чутьем она угадывала, что у нее нет соперницы-женщины. Соперницами Ярмилы были литература и политика. Писатель подумывал о создании своей партии — партии юмористической, способной высмеять всю политическую жизнь Чешского королевства и Австро-Венгрии.

Возвращаясь домой, Гашек играл под окнами на губной гармошке победную, жизнеутверждающую мелодию — фанфары из оперы Сметаны «Либуша». Возможно, сам композитор от такого исполнения переворачивался в гробу, но Ярмила, заслышав фанфары, бежала открывать дверь, втайне надеясь, что Яроушек несет ей какую-нибудь счастливую весть.

Всякий раз ее ждало разочарование. Гашек возвращался домой после очередной встречи с друзьями, нетвердо держась на ногах, ласково смотрел на готовую расплакаться жену и приносил ей очередную повинную…

Глава пятнадцатая

Шагал солдат по дороге: раз — два, раз — два!

Г.-Х. Андерсен

Он пришел домой навеселе — это случалось с ним все чаще и чаще. Обычно Ярослав просил прощения у жены, но в этот раз, кое-как повесив пальто и шляпу, сразу прошел к столу, взял листок бумаги и перо.

— Хочу немного поработать, — объяснил он.

Ярмила не возразила ему, но глядя, как муж еле царапает пером по бумаге, иронически пожала плечами и ушла в комнату. Лежа на кровати, она вглядывалась в узкую полоску света под кухонной дверью и глотала слезы, чувствуя себя одинокой и обиженной.

Гашек сидел за столом, мучительно пытаясь вспомнить все, что хотел записать. Он помнил только — о солдате… О каком? Четыре года назад вышел его рассказик о доблестном шведском солдате — шведом он стал из цензурных соображений. Вся доблесть героя состояла в том, что он замерз на посту во имя своего короля и даже успел отставить оружие в сторону, боясь повредить его, когда упадет мертвый. Бедняга! Такими хотели видеть чешских воинов австро-венгерские монархи!

А года два спустя Иван Ольбрахт напечатал более острый рассказ о рядовом Умаченом. Этот солдат за год совершил кругосветное путешествие только потому, что во время занятий шагистикой капрал забыл скомандовать «Хальт!». Конец солдата был бесславен: обожравшись выданным ему годовым довольствием, он умер за бога, отечество и короля…

То, о чем он думал, было интереснее…

— Иди спать! — позвала его Ярмила.

— Не могу, — ответил Гашек. — У меня такая идея, такой замысел…

Утром, когда он еще спал, Ярмила нашла на столе бумажку с каракулями и, прочитав слова: «Идиот в роте», выбросила ее в мусорную корзину, уверенная, что Ярослав не вспомнит о ней.

Она ошиблась: едва открыв глаза, Ярослав сразу стал искать свои заметки. Ярмила указала на корзину с мусором:

— Я выбросила твои каракули…

Она с удивлением смотрела, как муж роется в мусоре, с торжеством вытаскивает смятый листок, расправляет его и радостно восклицает:

— Вот он!

И, встретив недоуменный взгляд жены, писатель пояснил:

— Вчера мне пришла в голову гениальная идея, а сегодня я не могу ничего вспомнить…

— Немудрено, — стараясь подавить ехидные нотки в голосе, сказала Ярмила. — Ты вчера еле на ногах стоял. Как ты еще мимо дома не прошел — удивляюсь…

Но писатель не слушал жену. Бережно разглаживая бумажку, он силился разобрать собственные каракули: «Идиот в роте. Он сам отправился на медицинскую комиссию, желая доказать, что может нести службу как нормальный солдат». Дальше нельзя было ничего прочесть.

— Все думаешь о своем гениальном замысле? — спросила Ярмила, видя, что он не столько ест и пьет, сколько смотрит в одну точку. Муж не ответил. Она потрясла его за плечо и повторила вопрос.