«Красный террор» в России 1918 - 1923 - [6]

И нужно заставить мiр понять и осознать ужас тeх морей крови, которыя затопили человeческое сознанiе.

Берлин, 15 дек. 1923 г. — 15 марта 1924 г.

Post scriptum (о матерiалах)

Живя в Россiи, я считал своим долгом публициста и историка собирать матерiалы о террорe. Я не имeл, конечно, возможности проникать в тайники органов, отправляющих так называемое «революцiонное правосудiе». Это сможет сдeлать историк в будущем и то постольку, поскольку сохранится матерiал об этой страшной страницe современной русской дeйствительности. Матерiал исчезает, и многое уже исчезло безвозвратно в дни гражданской войны, когда сами Чрезвычайныя Комиссiи уничтожали свое прекарное дeлопроизводство при спeшной эвакуацiи или при грозящем возстанiи (напр., в Тамбовe при Антоновском наступленiи).

Здeсь, за границей, я мог использовать только самую незначительную часть собраннаго и перевезеннаго, в видe выписок и газетных вырeзок, матерiала. Но цeнность этого матерiала в том, что здeсь большевики как-бы сами говорят о себe.

За рубежом я мог воспользоваться прессой, недоступной мнe в Россiи. Мною просмотрeна почти вся эмигрантская литература; использованы сотни отдeльных сообщенiй. Этой скрупулезностью (поскольку представлялось возможным при современном состоянiи матерiала) подбора фактов, которые в своей совокупности и могут только дать реальную картину по истинe невeроятнаго кошмара современной русской дeйствительности, в значительной степени объясняется и внeшнее построенiе книги. Все это данныя, за полную точность которых, конечно, ручаться нельзя. И все-таки надо признать, что сообщенiя зарубежной прессы в общем очень мало грeшили против дeйствительности. Еще вопрос, в какую сторону был крен. Приведу хотя бы такой яркiй примeр. Сообщенiе Бурцевскаго «Общаго Дeла» говорило как-то о разстрeлe 13.000 человeк в Крыму послe эвакуацiи Врангеля. Эта цифра в свое время казалась редакцiи почти невeроятной. Но мы с полной достовeрностью теперь знаем, что дeйствительно реальное в значительной степени превзошло это, казалось бы, невeроятное.

Ошибки неизбeжны были в отдeльных конкретных случаях; субъективны были, как всегда, индивидуальныя показанiя свидeтелей и очевидцев, но в сущности не было ошибок в общих оцeнках. Допустим, что легко можно подвергнуть критикe сообщенiе хотя бы с.-р. печати о том, что во время астраханской бойни 1919 г. погибло до 4000 рабочих. Кто может дать точную цифру? И кто сможет ее дать когда-либо? Пусть даже она уменьшится вдвое. Но неужели от этого измeнится хоть на iоту самая сущность? Когда мы говорим о единицах и десятках, то вопрос о точности кровавой статистики, пожалуй, имeет еще первостепенное значенiе; когда приходится оперировать с сотнями и тысячами, тогда это означает, что дeло идет о какой-то уже бойнe, гдe точность цифр отходит на заднiй план. Нам важно в данном случаe установить лишь самый факт.

В текстe указываются тe иностранные матерiалы, которыми я мог до настоящаго времени воспользоваться. Если в текстe нeт опредeленных ссылок на источник, это означает, что у меня имeется соотвeтствующiй документ.

Я должен сказать нeсколько слов об одном источникe, который имeет первостепенное значенiе для характеристики большевизма в перiод 1918–1919 гг. и единственное для описанiя террора на югe за этот перiод времени. Я говорю о матерiалах Особой Комиссiи по разслeдованiю дeянiй большевиков, образованной в декабрe 1918 г. при правительствe ген. Деникина. С необычайным личным самопожертвованiем руководителям этой комиссiи удалось вывезти во время эвакуацiи в мартe 1920 г., и тeм самым сохранить для потомства, значительную часть собраннаго ими матерiала. При втором изданiи своей книги я мог уже в значительно большей степени воспользоваться данными из архива комиссiи. Читатель сам легко убeдится в высокой исторической цeнности этих матерiалов; между тeм один из рецензентов моей книги (Мих. Ос. в «Послeдних Новостях») попутно, без достаточных, как мнe кажется, основанiй, замeтил: «в конечном счетe мало-достовeрные, легко могущiе быть пристрастными слeдственные документы, вродe данных „деникинской комиссiи“, могли бы быть свободно опущены». Нельзя, конечно, опорочить достовeрность тeх документальных данных, которыя собраны Комиссiей, — подлинные протоколы Чрезвычайных Комиссiй с собственноручными подписями и соотвeтствующими печатями, которые мы впервые получили из архива Комиссiи, являются таким же безспорным по откровенности матерiалом, как знаменитый «Еженедeльник Ч. К.»

Показанiя свидeтелей и очевидцев субъективны — повторим еще раз этот старый труизм. И тeм не менeе, по каким теоретическим основанiям заранeе надо признать малодостовeрными груды показанiй, собранных комиссiей, тe обслeдованiя на мeстах, которыя она производила с соблюденiем, как говорит она в своих протоколах, «требованiй Устава Уголовнаго Производства»? Можно с иронiей относиться к общепринятым юридическим нормам, и тeм не менeе онe в жизни обезпечивают ту элементарную хотя бы законность, которая исчезает при отсутствiи этих традицiонных гарантiй. В комиссiи работали заслуженные общественные дeятели, прошедшiе нерeдко хорошiй юридическiй стаж; в ней принимали участiе оффицiальные представители мeстных общественных самоуправленiй, профессiональных союзов и т. д.