«Красный террор» в России 1918 - 1923 - [5]

Наша общественная совeсть настоятельно требует отвeта на вопрос о том, каким образом гуманность и филантропiя могут мириться с насилiем, которое совершается с Россiей, с той человeческой кровью, которая льется на глазах всего культурнаго мiра не на войнe, а в застeнках палачей? Каким образом филантропiя и гуманность могут мириться даже со «святым насилiем», если только таковое может быть в дeйствительности?

Верховный комиссар Лиги Нацiй гордится выпавшей на его долю возможностью оказать помощь великому русскому народу, строящему новую жизнь. Не пора ли в таком случаe остановить руку карающей Немезиды, занесенную над великой страной и великим народом?

И эта рука может быть остановлена лишь в том случаe, если культурный мiр безоговорочно выявит свое отношенiе к тому, что происходит в Россiи, Как-то лорд Сесиль в письмe в редакцiю «Times» предлагал англiйской печати ознакомить общественное мнeнiе с поведенiем того правительства, которое «стремится быть допущенным в среду цивилизованных народов». Но «не может быть пророком Брандом низменный Фальстаф» как бы отвeчает на этот призыв в своей недавней книгe «Нравственный лик революцiи» представитель так называемаго лeваго народничества Штейнберг. Он вспоминает «обличительную мощь» Чичеринской ноты, посланной в отвeт на протест западных нейтральных держав против краснаго террора в сентябрe 1918 г. и говорит: «Не смeют „они“ — вожди этого мiра поднимать свой голос протеста против „революцiоннаго террора“».

Ну а тe, кто не повинны в грeхах правящих классов, кто смeет поднимать свой голос, почему они молчат?

«Мы не обращаемся ни к вооруженной, ни к матерiальной помощи государств и не просим их вмeшательства во внутреннюю борьбу против организованнаго насилiя» — писал два года назад Исполнительный Комитет Совeщанiя Членов Учредитсльнаго Собранiя в своем обращенiи к общественному мнeнiю Европы. «Мы обращаемся к цивилизованному и передовому общественному мнeнiю. Мы просим его — с тeм же рвенiем, с той же энергiей и настойчивостью, с которой оно осуждало всякую поддержку контр-революцiонных выступленiй против русскаго народа и революцiи отказать в своей моральной поддержкe людям, превзошедшим в методах насилiя все, что изобрeтено темными вeками средневeковья». «Нельзя болeе молчать — кончало воззванiе — при страшных вeстях, приходящих ежедневно из Россiи. Мы зовем всeх, в ком жив идеал построеннаго на человeчности лучшаго будущаго: протестуйте против отвратительнаго искаженiя этого идеала, заступитесь за жертвы, единственной виной которых является их горячее желанiе помочь истерзанному народу и сократить срок его тяжких страданiй»…

И все же нас продолжает отдeлять глухая, почти непроницаемая стeна!

В 1913 г. в Голландiи был создан особый комитет помощи политическим заключенным в Россiи. Он ставил своей задачей информировать Европу о преступленiях, совершавшихся в царских тюрьмах, и поднять широкое общественное движенiе в защиту этих политических заключенных. «Не так давно цивилизованная Европа громко протестовала против тюрем и казней русскаго самодержавiя. То, что теперь дeлается в Россiи — указывает цитированное воззванiе — превышает во много раз всe ужасы стараго режима».

Почему же так трудно теперь пробить брешь в лицемeрном или апатичном нежеланiи говорить о том, что стало в Россiи «своего рода бытовым явленiем?»

Отчего мы не слышим еще в Западной Европe Толстовского «Не могу молчать?» Почему не поднимет своего голоса во имя «священнeйших требованiй человeческой совeсти» столь близкiй, казалось бы, Льву Толстому Ромэн Роллан, который еще так недавно заявлял (в отвeт Барбюсу), что он считает необходимым защищать моральныя цeнности во время революцiи больше, чeм в обычное время?

«Средства гораздо важнeе для прогресса человeчества, чeм цeли…» Почему молчит Лига прав человeка и гражданина? Неужели «les principes de 1879», стали дeйствительно только «фразой, как литургiя, как слова молитв»? Неужели прав был наш великiй Герцен, сказавшiй это в 1867 году.[10] Почему на антимилитаристических конференцiях «Христiанскаго Интернацiонала» (в Данiи в iюлe 1923 г.) говорят об уничтоженiи «духа войны», о ея виновниках и не слышно негодующаго голоса, клеймящаго нeчто худшее, чeм война — варварство, позорящее самое имя человeка?

«Страшно подумать, что в нeскольких тысячах верст от нас гибнут миллiоны людей от голода. Это должно отравить каждый наш кусок хлeба» — писал орган чешских с.-д. «Pravo Lidu» по поводу организацiи помощи голодающей Россiи. Но развe не отравляет наше сознанiе ежечасно существованiе московских застeнков?

Нeт и не может быть успокоенiя нашей совeсти до той поры, пока не будет изжито мрачное средневeковье XX вeка, свидeтелями котораго нам суждено быть. Жизнь сметет его, когда оно окончательно будет изжито в нашем собственном сознанiи; когда западно-европейская демократiя, в лицe прежде всего соцiалистов, оставляя фантомы реакцiи в сторонe, дeйствительно, в ужасe отвернется от кровавой «головы Медузы», когда революцiонеры всeх толков поймут, наконец, что правительственный террор есть убiйство революцiи и насадитель реакцiи, что большевизм не революцiя и что он должен пасть «со стыдом и позором», сопровождаемый «проклятiем всего борящагося за свое освобожденiе пролетарiата». Это — слова маститаго вождя нeмецкой соцiал-демократiи Каутскаго, одного из немногих, занимающих столь опредeленную, непримиримую позицiю по отношенiю к большевицкому насилiю.