Красный сотник - [9]
Моторинцы находились в худшем положении. У них не было отдушины, а на лошади товарняки не перемахнешь.
Пренебрегая опасностью, Тимофей кружил по четырехугольнику, охрипшим голосом подавал команды:
— Спешиться!.. Уходить под поездами!..
Более верного решения сейчас, пожалуй, не найти.
— Бросай лошадей! Под вагоны! — снова и снова старался он перекричать шум боя, хотя наверняка знал, что кавалерист ни за что не бросит коня.
Моторин тщетно искал разрывы между эшелонами, чтобы вывести через них из кромешного ада оставшихся в живых своих товарищей. И вдруг он как-то неестественно дернулся в седле, упал на луку.
— Взводный ранен, — услышал Тимофей голос Хмарина.
Тулагин тотчас бросился на помощь Моторину, закричав неистово:
— На землю его, на землю, сукины сыны!..
Это подействовало. Бойцы соскочили с лошадей, подхватили раненого командира, растаяли в темной щели под вагонами.
Адский четырехугольник постепенно пустел. Полностью ушел из-под огня взвод Газимурова. За ним увел своих ребят спасительным «коридором» Субботов. Разными путями покидали его и уцелевшие моторинцы. Теперь и Тулагину можно уходить.
Он уже хотел спешиться и нырнуть под ближайший товарняк, но из-под вагона вдруг вылезли два белогвардейца с карабинами наперевес. Тимофей дважды разрядил в них револьвер и пришпорил лошадь вдоль состава. Вслед громыхнул выстрел, пуля просвистела где-то у плеча. Второй выстрел сорвал с головы фуражку. «Не в Каурого бы, только не в Каурого...»
Широкий проем между составами Тимофей увидел, когда уже почти проскочил его. Стал разворачиваться — и опять столкнулся с семеновцами. В горячке не разглядел, сколько их. Стрелять не стал: дорога каждая секунда. И как там, в адском четырехугольнике, резко рванул на себя поводья. Каурый с храпом вздыбился и тут же от острых тулагинских шпор буквально по воздуху перелетел через ошеломленных белогвардейцев...
Лошадь вынесла Тимофея за станцию, когда луну прикрыла облачная хмарь. Потянуло сырой прохладой, которая приятно свежила мокрое от дота лицо. Он перевел Каурого с галопа на умеренную рысь. Конь тяжело дышал, но не фыркал, будто понимал, что опасность полностью не миновала. Тимофей ласково гладил взмыленную лошадь, благодарил тихонько: «Век буду помнить твою службу, Каурушка. От верной погибели спас ты меня нынче. Век буду помнить...»
Тулагин ехал падью. Это была та самая падь, по которой полтора часа назад он со взводом Моторина несся в атаку на станцию. Только атаковали они несколько ниже. Тимофей определил это по тому, что догоравшая водокачка осталась от него слева.
Станция утихомирилась. Умолкли пулеметы. Лишь изредка рвали ночь отдельные выстрелы где-то на южных путях.
Тулагина мучила тяжелая дума о ребятах. Сколько полегло их... Конечно, без жертв вряд ли обошлось бы. Но потерь могло быть все же меньше, если бы Тимофей своевременно остановил моторинцев... Только как он мог их остановить?
«Не вините меня, ребята, — оправдывался мысленно Тимофей перед боевыми товарищами, оставшимися лежать на рельсах. — Я тоже мог бы лежать с вами рядом... Клянусь вам до последнего вздоха драться с проклятой контрой, отомстить за вас белогвардейской сволочи...»
До Колонги Тимофей добрался к рассвету без особых приключений. Было еще темновато, но он все же различил у поскотины возле горбатого омета прошлогодней соломы группу верхоконных. «Наши», — шевельнулась в душе радость. Проехал немного, насторожился: слишком смело и весело гомонили верхоконные. Попридержал лошадь, прислушался: не похоже, что это ребята из его сотни.
Тулагин отвернул от поскотины к черневшему невдалеке колку.
Но его уже заметили. Один из верховых приподнялся с винтовкой в седле, взял Тимофея на мушку. Двое других отделились от группы, поскакали наперерез Тулагину.
— Стой! — донесся до него чужой голос.
Теперь сомнения не было — это семеновцы. Тимофей погнал лошадь...
Выстрела Тулагин не услышал, но, что белогвардеец не промахнулся, сразу понял по судорожному рывку Каурого...
Лошадь рухнула на землю правым боком и подмяла под себя Тулагина. Как ни силился Тимофей высвободиться из-под безжизненного, но все еще горячего тела Каурого, сделать ему это никак не удавалось. И револьвер вытащить из-за пояса он не мог. А два белогвардейца уже спрыгивали с коней, налетали с обнаженными шашками.
Прискакали еще трое во главе с подхорунжим. Один — рослый, мордатый детина — с хрустом заломил руку Тимофея за спину, другой — низкорослый, толстый — уцепился за вторую руку и что есть силы тянул на себя. Тулагина пронзила резкая боль. Но он не вскрикнул, только желчно выругался.
— Раздерешь его, — оттолкнул подхорунжий низкорослого семеновца.
Вместе с мордатым они вытащили Тулагина из-под Каурого. Приземистый увидел у Тимофея смит-вессон за поясом, кинулся за револьвером. Хотя руки у Тимофея были заломлены, он все-таки изловчился и поддел прыткого толстяка носком сапога под дых. Тот болезненно схватился за грудь, упал на колени.
Мордатый сбил с ног Тулагина, на Тимофея посыпался град ударов. Белогвардейцы били его чем попало: кулаками, ногами, прикладами. А отдышавшийся от тулагинского сапога толстяк, выхватил шашку, растолкал казаков: «Дайте, рубану! Дайте я его...» Но подхорунжий не дал. Он властно прикрикнул на разъярившихся подчиненных:
«Ему исполнилось девять лет, но о том, чтобы учиться грамоте, не было и речи». «Поезжай в Москву, глядишь, в видные люди удастся выбиться». «Салут, хенераль руссо Петрович!» «Если бы вы знали, как меня били…» «Дело, которое поручено вам, является историческим делом…» Это сказано об одном человеке — Герое Советского Союза, кавалере ордена «Победа», Маршале Советского Союза Кирилле Афанасьевиче Мерецкове, участнике пяти войн, сполна проявившем свой полководческий талант на полях сражений и в Советско-финляндскую войну, и в Великую Отечественную против фашистских захватчиков и японских милитаристов.
Сейчас мало кто сомневается в оздоровительной силе для страны процессов 37-го года, накануне войны с Германией. Тогда произошло очищение Красной Армии, ее командного состава от бездарной троцкистской верхушки. Об этом, кстати, в конце Второй мировой говорили и главари Третьего рейха.Никто не отрицает, что репрессии были жестокими, даже очень жестокими. Но ведь предательство и измена только так и карались всегда и везде. В этом смысле пример маршала Блюхера показателен. Он умер во внутренней тюрьме НКВД, избежав громкого суда, как это было с Тухачевским, Уборевичем, Якиром и др.В книге писателя-историка Николая Великанова правдиво показаны сложный путь В.К.Блюхера к вершине военной славы его драматический конец.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он был одним из самых прославленных полководцев 20–30-х годов XX века, героем Каховки и Перекопа, первым кавалером орденов Красного Знамени и Красной Звезды, одним из первых Маршалов Советского Союза. При жизни о нем слагали легенды, стихи и песни, но звездная судьба маршала имела бесславный и трагичный финал: он не только был объявлен «врагом народа» — подвергся сомнению и его полководческий талант.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник произведений Г. Гора, написанных в 30-х и 70-х годах.Ленинград: Советский писатель, 1978 г.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.