Красный - [16]

— Это что сейчас должно значить?

Теперь я защищаюсь. Это грубо, знаю, но двое из этих детей — его.

— Я предохраняюсь. Блядь! Мне сложно общаться с людьми.

— Знаю. — Теперь он больше напоминает мужчину, которого я знала. — Этих детей ты любил, если тебе так важно.

Блэк кивает, но видно, что он не поверил мне. Просто согласился.

— Как твое имя?

— Мое имя?

— Да. Я все еще не знаю его. И поэтому зову тебя Рэд.

— А мне нравится, — признаюсь я. И вправду, нравится. Оно согласуется с его собственным — Блэк.

— Имя? — спрашивает он снова.

Смотрит на меня внимательно, так, как только он умеет. И я не могу не ответить:

— Роуз, — наконец, говорю я, глядя на него.

Его губы размыкаются, и он произносит:

— Идеально.

— Мы можем кое-куда съездить?

В ответ я получаю только кивок.

Блэк

Мы приезжаем к двухэтажному дому. Он самый обычный, но почему-то кажется особенным. Она вылезает из грузовика и останавливается, ожидая меня. Когда я подхожу, касается моего лица и снимает солнцезащитные очки.

— Мне нравятся твои глаза, они говорят больше, чем говоришь ты, — поясняет Рэд.

Я не останавливаю ее. Когда она идет к дому, слепо иду за ней. Рэд останавливается у подножия лестницы, рядом открытая дверь, а за ней свободная комната, на которой она задерживается взглядом чуть дольше, чем необходимо. Потом входит внутрь. Я смотрю, как она идет, на ее задницу, хотя знаю, что не должен этого делать. Она совершенна. Вся она на самом деле. Считаю, что дразнить мужчин такой внешностью — это преступление.

— Хватит пялиться на мой зад, — говорит она, даже не поворачиваясь.

Как будто знала. Я издаю легкий смешок, не отрицая очевидного факта. Ну, да, я действительно пялился.

Рэд открывает дверь, и внутри я вижу самую многоцветную комнату в своей жизни — стены покрыты надписями и граффити. Что тут за хрень такая? Это оформление или что? Она проходит дальше и отпирает другую дверь, за которой абсолютно черное пространство. Останавливается, не включая свет, и я встаю за ней. Эта комната совершенно не похожа на остальной дом. Все черное — стены, постельное белье, даже кровать. Ни следа другого оттенка.

— Чья это комната?

Рэд поворачивается ко мне, очки теперь у нее на голове.

— Твоя, — грустно улыбается она, и слеза скатывается по ее щеке.

Я вхожу. Трогаю вещи, надеясь вспомнить хоть что-то. Но ни проблеска.

— Я целую вечность набиралась храбрости, чтобы сюда вернуться. Даже в гостиной на полу спала. — Улыбка касается лишь уголков ее губ.

— Почему?

— У тебя были собственные демоны, знаешь ли.

— А у тебя?

— Были ли у меня демоны? — спрашивает она, прижимая ладонь к своей груди. Я киваю. — Целая куча. И, вообще-то, это ты спас меня от них.

— Правда?

Я не из тех, кто спасает, скорее уж полная противоположность. Уничтожаю, разрушаю и убиваю.

Она смотрит на меня своими голубыми глазами, делает шаг вперед, и наши пальцы почти соприкасаются. Ее рука дрожит, когда она поднимает ее и ладонью касается моей груди.

— Она может прикасаться к тебе всегда, когда захочет? — Теперь Рэд не смотрит на меня, хотя я этого очень хочу.

— Да. — Я знаю, о ком она говорит, даже если не произнесла имени. Саванна. Рэд опускает руку, но я ловлю ее ладонь своей и крепко держу. — Почему?

Когда мы говорили о прикосновениях в последний раз, она разрыдалась, и я не смог вытянуть ничего из нее.

— Ты долго не позволял мне прикасаться к тебе. Я думала, уже и не выйдет.

— Я не позволял тебе трогать меня?

Она краснеет.

— Ну, кое-где позволял, — со стеснением говорит она.

Глава 16

Блэк

Она хочет отвезти меня куда-то, и я не возражаю. Глупо отказываться, если это поможет вспомнить. Часть меня хочет найти место, остаться там в одиночестве, выполнить свою работу и убежать в темноту. Мне нравится, насколько мирным ощущается это место, пусть даже люди говорят, что это неправильно.

Я удивлен ее выбором машины — черный грузовик. Такой, наверное, купил бы себе я. Она не смотрит на меня, пока ведет машину, тень скрывает ее лицо. Ее ногти покрыты красным лаком, и она барабанит пальцами по рулю. Имя, которое я ей дал, и которым продолжаю называть, подходит ей даже больше, чем ее собственное.

— Где ты живешь? — притормаживая, спрашивает она.

Я осматриваюсь. Мы у железнодорожных путей, здесь тихо, никого, кроме нас, нет. Чувствую, что она смотрит на меня, несмотря на то, что ее глаза скрыты за стеклами солнцезащитных очков.

— В нескольких часах езды отсюда. В клубе.

— В клубе?

— Да. «Викториус Вайперс».

Она прикрывает ладонью рот.

— В байкерском клубе?

— Да.

Сначала начинает трястись ее рука, потом — она вся. Рэд пытается открыть дверь, но не может совладать с собственным телом, и я перегибаюсь через сидение, чтобы помочь, но она резко отстраняется. Смотрит на меня широко открытыми глазами — это заметно даже за темными стеклами очков. Наконец, я открываю дверь, и она выпрыгивает наружу, опускаясь на четвереньки и глубоко дыша.

Не знаю, что делать. Я не знаю эту женщину и не могу ее утешить. Черт, я никого не могу утешить.

Я выхожу, огибаю грузовик и подхожу к ней. Она все еще на земле, но пытается встать, упираясь руками в машину.

— Прости. Такое со мной не часто, — говорит она, выпрямляясь и отряхивая платье.