Красный опричник - [82]

— Товарищ Волков! Часть Польши тоже когда-то была в составе Российской империи! И Франция с ее «радиоактивностью» нас не устраивает также. Лучше бы все эти люди работали здесь! Сколько их, не перечислить! Кузнец, Челищев, Арсеньев, Бобровников, Вавиловы (ну, эти вернулись), Серебряков, Вернадский, Родичев, Савицкий.

Удивленный Рычагов смотрел то на Сталина, то на Волкова. На его памяти с Иосифом Виссарионовичем в таком ключе не беседовал никто. И никто не сожалет об уехавших. Однако вождь переключился на главную тему.

— Так вот, товарищ Рычагов, вы нам и расскажите: возможно ли оснащение наших самолетов в Монголии радиостанциями в предельно сжатые сроки?

Рычагов задумался.

— В предельно сжатые — это в какие?

— Максимум, к концу мая, — ответил вместо Сталина Волков, — есть сведения, что японцы подтягивают к Халхин-Голу крупные силы. Одной авиации — около двух с половиной сотен истребителей и бомбардировщиков.

— Значит, нам необходимо перебросить в район Халхин-Гола не меньше авиаполка. Учитывая, конечно, тот факт, что в районе боевых действий уже находится две эскадрильи…

Сталин подал свой решающий голос:

— Давайте попробуем так, товарищи: чтобы не смешить весь мир (как в прошлом году у Хасана), мы перебрасываем в Монголию один истребительный авиаполк и один полк бомбардировщиков СБ. Надеюсь, ни у кого возражений нет? Карашо!

Ох уж это «карашо!» Снова Волков столкнулся с типично сталинским пониманием демократии: если нет возражений, то принимаем мой план. И разговаривать больше не о чем. Андрей Константинович решительно вмешался.

— Иосиф Виссарионович, вы разрешите мне сделать небольшое дополнение?

Вождь поджал губы, но марку «демократа» выдержал:

— Прошу вас, товарищ Волков, не стесняйтесь.

— Благодарю. В настоящее время в Монголии ощущается недостаток опытных летчиков. Кроме того, наших молодых летчиков даже некому обучать «на месте». Если так можно выразиться. Мое предложение следующее: отправить в район Халхин-Гола наших самых опытных асов, прошедших боевое крещение в Испании и Китае. Павел Васильевич наверняка знаком с многими из них…

— Да я хоть сам… хоть сегодня!

— Павел, не нужно! — мягко сказал Сталин, — ты уже даже не командир авиаполка — тебе подчиняется целая воздушная армия!

Тяжело молодому парню буквально за пару лет прыгнуть из капитанов в генералы. Еще вчера ты был гордым асом-летчиком, лично водившим в бой авиаотряд, а сегодня твоя задница покоится на бархатной антигеморройной подушечке; и горячий молодой мозг пытается переключиться на решение совсем других задач. Не имеющих ничего общего с сопровождением и перехватом, зато приносящими нешуточную боль в не самую глупую голову.

— Простите, товарищ Сталин. Значит вы, товарищ комиссар госбезопасности, настаиваете на оснащении самолетов радио? А возможно ли это практически? Ведь эти двести-триста радиостанций нужно откуда-то взять?

— Это уже не ваши проблемы, товарищ Рычагов, — ответил Волков, — пусть за это болит голова у других товарищей. Вы уж нам подберите самых лучших летчиков. Поймите, ведь это — не просто локальный конфликт. Нападение Маньчжоу-Го на суверенную Монголию в сущности является пробой сил двух империй: Японии и СССР.

Рычагов удивленно возразил:

— СССР — не империя!

— А вот товарищ Волков считает, что Страна Советов — империя, а я в ней — император, — усмехнулся Сталин.

— Это несущественно! — фыркнул Андрей Константинович, — как ты не назови слагаемые — результат не меняется.

Важно то, что за развитием конфликта у Халхин-Гола будут смотреть зеваки со всего мира. И мы не можем себе позволить повторить прошлогодний «успех» у озера Хасан, где потери с нашей стороны были несоизмеримо больше японских.

Рычагов удивленно глянул на Сталина, как вождь отреагирует на политическую ересь Волкова. Однако Сталин лишь хмуро кивнул. Волков продолжал:

— Если уж меня назначают вместо старшего советника МНРА Афонина, то я хочу высказать свои соображения относительно авиации и танков…

Сталин нетерпеливо кашлянул.

— Товарищ Волков, может быть, вы ваши соображение выскажете несколько позже? Товарищ Рычагов торопится на заседание в наркомат авиапромышленности.

Рычагов понял, что таким образом ему дают понять о нежелательности его дальнейшего присутствия и попрощался, дрожа ноздрями от обиды.

— В сущности, еще совсем мальчишка, — прокомментировал Сталин.

— А не рановато ли ему командовать целой армией?

— Может и рановато. Да только у нас не так уж много специалистов с его опытом. Вы не так давно сами обратили внимание на данный факт.

— Не передергивайте, Иосиф Виссарионович! Павел — уникальный в своем роде специалист… по истреблению самолетов противника. А вот в роли командующего воздушной армией я его пока не воспринимаю. Пока. Это совершенно другой уровень.

Сталин крякнул.

— Ладно. Обещаю вам, что мы вернемся к этому разговору. Что вы хотели сказать, товарищ Волков, по поводу танков? На танки вы тоже рации предлагаете установить?

Волков обреченно вздохнул. Сталин вздохнул еще обреченнее.

— Неужели в такой большой стране не найти какой-то тысячи радиостанций? — спросил Андрей Константинович, — ведь я не сомневаюсь, что вы понимаете значение радиостанции на танке и самолете.