Красный флаг: история коммунизма - [4]

.

Второе направление охватывает такие работы, которые можно назвать повествованием о репрессиях. Оно популярно среди более резких критиков коммунизма^{5}. Для них коммунизм — темная история ужасов и невероятной жестокости, продолжительных репрессий ничтожного меньшинства в отношении запуганного большинства. В рамках этого направления существуют разногласия вокруг сущности коммунистического меньшинства. Одним оно видится фактически сообществом внеидеологических политических руководителей, стремившихся возродить консервативную бюрократию и тиранию прошлого под маской «современного» коммунизма. Расправа Сталина со своими оппонентами внутри партии рассматривается, таким образом, не как марксистская идеология в действии, а как диктат нового царя^{6}. Такое объяснение распространено среди левых антисталинистов. Оно было развито Троцким в книге «Преданная революция», обличающей Сталина, и блестяще представлено в повести-притче Дж. Оруэлла «Скотный двор»[6]. Для других, более враждебно настроенных против социализма, коммунисты — вовсе не воплощение авторитарных лидеров прошлого, а порождение марксистско-ленинской идеологии^{7}. Они навязывали народу неестественный порядок, стремясь распространить свою доктрину, создать нового социалистического человека и установить тоталитарный контроль над обществом. Очевидным результатом такого утопизма стали жестокие репрессии по отношению к любому, кто отказывался подчиниться^{8}.

Справедливости ради стоит отметить непопулярность рассуждений о модернизации коммунизма, так как многие сегодня делают акцент именно на идеологии. Некоторые коммунистические партии действительно искали лучшие пути развития своих государств и временами имели значительную поддержку населения. Но немногие получали на выборах большинство голосов: еще не забыто стремление коммунистических режимов к тотальной трансформации общества и контроля над ним. Они использовали чрезмерную жестокость, которая в конце концов приводила их к краху. Однако идеология всего не объясняет. Ясно, что большинство коммунистов — далеко не хладнокровные технократы, осознающие достоинства модернизации; согласно архивным данным, многие жили и дышали марксистско-ленинской идеологией, и ко многим последствиям их губительной политики привел не холодный расчет, а искренняя преданность доктрине. Но, как будет видно далее, идеи Маркса можно привлечь для оправдания и подкрепления во многом расходящихся политических программ: коммунисты по всему миру приспосабливали марксизм к особым условиям, к уникальным культурам и обществам. Также необходимо учитывать особенности обстоятельств, в которых возник коммунизм. Особое значение имеют война, острое международное соперничество, появление молодых национальных государств. Таким образом, нам нужен подход, учитывающий как силу утопических идей, так и жестокость и неравенство общества, породившего коммунистов.

Возможно, это покажется парадоксальным, но вдохновение, необходимое для нового проникновения в суть коммунизма, можно найти не в современном, а в Древнем мире, в афинской драме V века до н.э. В греческих трагедиях разыгрывались важнейшие переходные ситуации, возникающие в человеческом обществе: от иерархического порядка, основанного на отношениях отцов и сыновей, к эгалитарному обществу, где все равны, как братья; от аристократического правления царских воинов к более «демократичному» укладу, при котором все мужское население могло принимать участие в политике и воевать на равных условиях в народной армии; от раздробленных государств, управляемых враждующими кланами, к консолидированному обществу, где все управляется законом[7].

В трилогии Эсхила «Прометей» блистательно показан переход от патриархальных отношений к политике братского равенства, а также от отсталости к знанию. Согласно греческой мифологии, Прометей, один из титанов, древних богов, похитил огонь у Зевса и могущественных богов-олимпийцев и преподнес его в дар людям. Он открыл людям знание, привел их к прогрессу, тем самым вызвал гнев Зевса, который намеревался оставить людей на своем месте и сохранить старый порядок. Прометей был жестоко наказан за то, что нарушил сложившуюся иерархию, желая помочь людям: он был прикован к скале в горах Кавказа. Каждый день к скале прилетал орел и склевывал его печень, которая отрастала вновь. В единственной дошедшей до нас части трилогии «Прометей прикованный» доминируют четыре персонажа: Власть и Сила, слуги деспотичного бога-отца Зевса; Гермес, посланник богов (покровитель глашатаев, торговцев, обманщиков и воров); Прометей (буквально «предвидящий»), чей образ объединяет мудрого мыслителя и гневного бунтаря. Автор сочувствует Прометею, которого непримиримость Зевса и малодушие Гермеса превращают из гуманиста в разъяренного повстанца. Он намерен противостоять Зевсу даже ценой ужасной жестокости:

Змеей расщепленной молния пусть

Метнется на грудь мне, пусть воздух дрожит

От грома, от бешенства бури, пускай

Земля содрогнется до самых глубин,

До самых корней под ветром тугим!..

Убить меня все же не смогут!^{9}