Красный дождь - [19]

– Какое это имеет значение?

– Пока не знаю.

– Это было очень давно. Как-то созвонились.

– Напрягите память.

– Слушайте, я не помню! – Нестерова начала раздражаться, руки сильнее сжали сумочку. – Вы меня для чего вообще вызвали?

– Расскажите о Симохиной и Пахомовой. Какими они были?

– Обычными. Нормальные девчонки. У Аньки, правда, личная жизнь не сложилась.

– Не сложилась? – Самсонов притворился, что не знает о разводе медсестры и ее суде с мужем.

– Ну да. Мужик кобель попался. Она с ним разводиться даже хотела.

– Развелась?

– Не знаю.

Значит, Нестерова не соврала и действительно не общалась с подругой в течение последних шести месяцев. Что-то долго для подруг. Хорошо бы все-таки выяснить, что они обсуждали на своих встречах.

– Вы отмечали с подругами какие-нибудь годовщины? – поинтересовался Самсонов.

Прежде чем ответить, Нестерова задумалась.

– Нет, – сказала она наконец. – Правда, собирались несколько раз на дни рождения.

– Чьи?

– Ленкин и Каринин.

– Это… – старший лейтенант заглянул в свои записи, – Корчакова и Ляпина?

– Да.

– Кто обычно становился инициатором встреч? – спросил Самсонов.

– В смысле?

– Ну, ведь не могли же вы все ввосьмером одновременно решить куда-нибудь пойти? Вы же сами говорите, что живете разными жизнями. Значит, надо каждый раз договариваться, чтобы время совпало. Чтобы было с кем детей оставить. Правильно?

Нестерова медленно кивнула:

– Ну да.

– Так кто был инициатором?

– Обычно Аня или Лена.

– То есть Симохина и Корчакова?

– Да.

– А кто чаще?

– Пожалуй, Лена.

– Куда вы обычно ходили?

– В кафешку какую-нибудь.

– Не в одну и ту же?

– Ну, несколько раз мы были в «Мастерписе-9», это на перекрестке проспекта Активистов и улицы Сикейроса. А так вообще… да по-разному.

– Не помните мальчиков, с которыми воспитывались в детском доме?

– Мальчиков?

– Да.

– Думаете, кто-то из них убил Аню и Нонну, что ли?

– А вы отвергаете данное предположение? Считаете, никто из них не способен на убийство?

– А зачем им?

– Это и надо выяснить – почему кто-то убил ваших подруг.

Нестерова задумалась. Полицейские ждали.

– Как кто-то из них мог найти Аню и Нонну? – выдала наконец женщина. – Они обе сменили фамилии, когда замуж вышли.

– Ну, они могли указать в соцсетях и девичьи фамилии, – возразил Самсонов. – Многие так делают.

– Наверное, – равнодушно согласилась Нестерова и снова посмотрела в окно.

– Так вы помните мальчиков?

– Смутно.

– Что так?

– А вы помните всех, с кем ходили в детский сад? Или с кем учились до седьмого-восьмого класса?

– Нет, но я не жил с этими людьми.

– Я могу вспомнить четверых.

– Расскажите о них, – попросил Самсонов, сделав Коровину знак записывать.

– Сашка Рожков. Блондинчик такой, очень спокойный, тихий. Вечно играл один. Никто его не трогал, потому что растормошить Сашку было нереально.

– Его усыновили?

– Кажется, да.

– Не знаете, какую фамилию он получил?

Нестерова усмехнулась:

– Откуда? Об этом ребенок узнает, только когда уходит из детдома.

– Но вы с подругами все-таки нашли друг друга.

– Да, как-то умудрились.

– Трудно, наверное, было?

Нестерова пожала плечами:

– Я не помню. Мне просто кто-то из девчонок позвонил и предложил встретиться.

– Кто именно?

– Не помню.

Самсонов не стал настаивать.

– Давайте вернемся к мальчикам, – сказал он.

– Еще был Леня Ку… Куле… Куте… Кутепов, кажется. Но я не уверена. Его тоже усыновили. Рыжий, веснушчатый, мелкий такой. Все баловался. Его воспитатели ругали, но не всерьез. Живой мальчишка был.

– Хулиган?

– Да нет, нормальный пацан.

– А хулиганы были?

– По-моему, нет. С нашими воспитателями особо не забалуешь, знаете ли.

– А помните, как Анисимов выпал из окна?

– Помню, как же. Он тогда ногу сломал и яйца отбил.

– Как это случилось?

Нестерова вздохнула:

– Баловались они с Анькой и Ленкой. В догонялки играли, а окно открыто было. Ну, он запрыгнул на подоконник, а Ленка протянула руку, чтобы его запятнать. Он назад отклонился и полетел. А внизу грузовик стоял, и он прямо о кузов шарахнулся. Слава богу, жив остался! – Нестерова неожиданно перекрестилась.

– Наверное, он потом с Симохиной и Корчаковой не дружил уже? – спросил Самсонов.

– Почему? – удивилась женщина.

– Винил их в случившемся?

Нестерова усмехнулась:

– Сам, дурак, виноват! Нет, они потом так же дружили, как и прежде.

– А вы с ним тоже дружили?

– Нет.

– Почему?

Нестерова пожала плечами:

– Просто так.

– Кого из мальчиков вы еще помните?

– Дениса.

– Бокатова?

– Точно.

– Что скажете о нем?

– Слабый, болезненный. Но славный.

– Не хулиган?

– Нет. Думаете, если парень хулиганил в детстве, то потом начал убивать своих знакомых?

Самсонов проигнорировал вопрос.

– У вас были столкновения с кем-нибудь из воспитанников? Я имею в виду что-нибудь серьезное.

– Не припоминаю.

– А воспитатели у вас были? Я имею в виду, мужского пола.

Нестерова приподняла тонкие выцветшие брови, потом отрицательно покачала головой:

– Только женщины.

– Уверены?

– Да.

– У вас очень избирательная память, – заметил Самсонов.

– Разве это не естественно?

– Наверное. Были еще какие-нибудь несчастные случаи в приюте, пока вы там воспитывались?

– Ничего серьезного. Я однажды сломала мизинец.

Самсонов говорил с Нестеровой еще минут пять, а потом Коровин отвел ее в соседнюю комнату и попросил подождать. Женщина была очень недовольна, но осталась. Коровин предложил ей чай и вернулся в кабинет Самсонова.