Красный дом - [6]

— Погоди, — продолжил он. Я опять остановился. — Может, зайдешь? Посидим, поболтаем?

— Не могу. Уже слишком поздно.

— О нет, слишком поздно никогда не бывает, — негромко рассмеялся он. — Заходи. Давай поговорим.

Я поколебался, вспоминая свою комнату с потрескавшимся потолком. Там, в этом сером доме, храпит отец, мать, наверное, бормочет во сне… Развернувшись, я пересек улицу и поднялся на крыльцо красного дома.

— Присаживайся, Бобби, — предложил Верджил. Я устроился в кресле с ним рядом. В темноте много не разглядишь, но я чувствовал, что кресла — красного цвета. Кончик сигареты тлел ярко-оранжевым цветом, а в глазах Верджила, казалось, отражаются огоньки пламени.

Мы немного поговорили про завод. Он спросил, нравится ли мне там, я ответил, что да, нормально. О, он задавал много вопросов — что я люблю и что не люблю, как я отношусь к Грейстоун-Бэй. Спустя некоторое время я сообразил, что выложил ему всю подноготную, рассказал о том, о чем никогда в голову не пришло бы рассказывать родителям. Не знаю почему, но во время разговора с ним я чувствовал себя так удобно и комфортно, словно сидел перед теплым, надежным гудящим камином в, холодную тревожную ночь.

— Взгляни на эти звезды! — вдруг произнес Верджил. — Видел ты когда-нибудь нечто подобное?

Верно, раньше я не обращал на них внимания, — но теперь всмотрелся. Небо было полно мерцающих точек, тысячи и тысячи которых сияли над Грейстоун-Бэй как алмазы на черном бархате.

— Знаешь, что они собой представляют? — спросил он. — Это огненные миры. О да! Они созданы из огня, и до того момента, как погаснут, горят невероятно ярко. Очень ярко горят. Понимаешь, огонь созидает — и он же разрушает, и порой это может происходить одновременно. — Он посмотрел мне в лицо. Огонек сигареты сверкал в его оранжевых глазах. — Отец твой не очень хорошо ко мне относится, верно?

— В каком-то смысле — да, — признался я. — Но в основном это из-за дома. Он терпеть не может красный цвет.

— А я жить без него не могу, — ответил он. — Это цвет огня. Мне нравится этот цвет. Это цвет обновления и энергии… и изменения. По-моему, это цвет самой жизни.

— Поэтому вы захотели перекрасить дом из серого в красный?

— Верно. Не могу жить в сером доме. И Эви не может, и дети. Видишь ли, мне кажется, что дома во многом похожи на людей, которые в них живут. Ты только оглянись кругом, посмотри на эти серые дома, и сразу почувствуешь, что у их обитателей — серые души. Может, не они сами так выбрали, а может, и они. Я говорю только о том, что каждый может сделать свой выбор — если у него достаточно мужества.

— Мистер Линдквист не позволит всем красить дома как им вздумается. Вы — другое дело, потому что вы очень хорошо работаете.

— Я так хорошо работаю, потому что живу в красном доме, — сказал Верджил. — Я не поеду ни в один город, если не смогу жить в таком. И я всегда это четко и ясно оговариваю, прежде чем вести разговор о деньгах. Видишь ли, я сделал свой выбор. Может, я никогда не стану миллионером и никогда не буду жить в роскошном особняке, но с моей точки зрения я — богач. Ибо что еще нужно человеку, кроме возможности свободно делать свой выбор?

— Вам легко говорить.

— Бобби, — негромко продолжал Верджил. — Каждый может выбирать, в какой цвет красить стены своего дома. Не имеет значения, кто ты, насколько ты богат или беден, — ведь именно ты живешь в стенах этого дома. Некоторые хотят быть красными домами среди серых, но все-таки позволяют кому-то другому покрасить их в серый. — Он внимательно посмотрел на меня. Сигарета погасла. Вспыхнуло маленькое пламя, и он раскурил новую. — В Грейстоун-Бэй слишком много серых домов. Среди них много старых, но есть и такие, у которых это еще впереди.

Он говорил загадками. Как я уже сказал, в нем было что-то от привидения. Некоторое время он сидел молча, потом я встал и сказал, что мне, пожалуй, лучше идти спать, поскольку завтра очень рано вставать на работу. Он пожелал мне спокойной ночи, и отправился через улицу.

Только у себя в комнате я сообразил, что в руках Верджила, когда он прикуривал вторую сигарету, я не заметил ни спичек, ни зажигалки. Я сошел с ума — или пламя возникло прямо из его указательного пальца?

Много старых, сказал Верджил. И тех, у кого это впереди.

Я заснул, размышляя над этой фразой.

Мне показалось, что я только-только сомкнул глаза, когда над ухом раздался голос отца:

— Подъем, Бобби! Вот-вот завод загудит!

За следующую неделю на грузовую площадку завода поступило на тридцать пять контейнеров больше нормы. Мы едва успевали управляться с ними — с такой скоростью они приходили к нам из упаковочного цеха. Отец только качал головой, рассказывая, с какой скоростью способен работать Верджил Сайкс. По его словам, тот носился между двумя машинами так, что воздух казался горячим, а красная одежда Верджила просто дымилась.

Как-то вечером мы вернулись домой и застали мать в полной панике Она сказала, что звонила миссис Эвери, которая живет в двух домах от нас по Аккардо-стрит. Миссис Эвери кое-что пронюхала насчет красного дома. Ей удалось заглянуть в кухонное окно. Она увидела миссис Эви Сайкс, стоящей рядом с плитой. Та включила на полную мощность все горелки и склонилась над ними, как обычно поступает человек, если хочет посильнее освежиться от работающего вентилятора. И миссис Эвери клялась, что видела и вторую женщину, которая прямо нагнулась над плитой и прижалась к пламени лбом, словно к куску льда.