Красный циркуляр - [125]

Как только Керри закончил долгую речь, все взгляды обратились на Кардена. И Карден не спасовал. Он отказался отложить рассмотрение законопроекта, призвав комитет к немедленному голосованию. После пяти минут прений Керри не выдержал и, прервав Кардена на полуслове, спросил: «Будут ли еще мнения? Комментарии? Есть ли необходимость в дальнейшем обсуждении?»

В зале воцарилось молчание.

Керри поставил вопрос на голосование. И… против не проголосовал никто.

После этого Керри объявил единодушное решение и закрыл совещание. Все покинули помещение. Процедура голосования и подсчета голосов заняла всего пятнадцать минут.

Я не шел, а словно летел, не касаясь земли, по самому важному городу самой могущественной страны в мире. Каждый день с шестнадцатого ноября 2009 года я делал все, что в моих силах, чтобы увековечить память о Сергее. И сегодня, двадцать шестого июня 2012 года, казалось, что в этом городе не осталось ни одного человека, который не слышал имени Сергея Магнитского.

38. Делегация Малкина

Казалось, все звезды благоволят скорому принятию закона Магнитского. Предприниматели, правозащитники, администрация президента Обамы, политики — что республиканцы, что демократы — все были за. Я не видел впереди никаких препятствий.

Однако девятого июля 2012 года, когда до рассмотрения объединенного законопроекта в финансовом комитете сената оставалось меньше двух недель, российское правительство предприняло последнюю отчаянную попытку сорвать голосование по этому закону. В Вашингтон направилась делегация высокопоставленных российских официальных лиц представить «результаты парламентского расследования», проведенного в России по делу Магнитского. Они заявляли, что хотели бы создать объединенную комиссию конгресса США и российского парламента по делу Магнитского. Но истинной их целью, как и в случае с Керри, было затормозить рассмотрение законопроекта и по возможности отложить его до нового созыва конгресса, после чего проект канет в Лету.

Делегация состояла из четырех членов Совета Федерации — верхней палаты Федерального законодательного собрания России. Возглавлял ее Виталий Малкин, российский миллиардер, занимавший тысяча шестьдесят второе место в списке богатейших людей мира «Форбс».

Поискав информацию о Малкине, я обнаружил, что в 2009 году канадское правительство, сославшись на информацию о его связях с оргпреступностью, запретило ему въезд, хотя сам Малкин все это категорически отрицал. Я не мог понять, как человек с такой репутацией мог возглавить делегацию в Вашингтон, пока не нашел фотографию, на которой он, стоя на ступенях здания конгресса США, пожимал руки людям в связи с благотворительным взносом на нужды Библиотеки Конгресса одного миллиона долларов. Видимо, в Вашингтоне за миллион вполне можно приобрести некоторую долю снисхождения.

Несмотря на прошлое Малкина, ряд серьезных политиков в конгрессе хотели узнать, какими «новыми» сведениями он располагает по делу Магнитского. Я был уверен, что доклад Малкина наверняка содержит фальшивые данные, подготовленные ФСБ по этому случаю, но разве мог это понять в ходе получасового брифинга обычный конгрессмен?

В тот день, девятого июля, я провел большую часть дня, обзванивая различные управления конгресса и пытаясь выяснить, кто согласился принять делегацию. Кайл Паркер сообщил, что Карден ответил отказом, но Маккейн, Уикер и Макговерн с неохотой согласились. Кроме того, Кайл слышал, что делегации назначены аудиенции в Совете национальной безопасности при президенте США и в Госдепартаменте. Малкин сообщил, что после всех этих встреч и приемов проведет одиннадцатого июля пресс-конференцию в российском посольстве, чтобы представить общественности «новые сведения по данному делу».

Большинство встреч Малкина проходило десятого июля. Я лихорадочно пытался дозвониться до всех, с кем был знаком в Вашингтоне, чтобы узнать подробности, но тщетно. В тот день даже Кайла не было на связи.

Я и на следующий день продолжил бы обзванивать людей, но, к сожалению, у меня уже давно была запланирована поездка с семьей в Сан-Диего. Более неподходящего времени я и представить не мог, но отменять поездку не стал. Когда все это только начиналось, я пообещал жене, что мы не позволим российским казнокрадам влиять на нашу семейную жизнь.

В полдень мы сели в самолет. Я, как мог, помогал Елене с детьми, хоть и был поглощен своими мыслями. Мы устроились на своих местах. Пока самолет выруливал на взлетную полосу и поднимался, сидевшая рядом Джессика играла с парой плюшевых жирафов. Самолет уже набрал высоту, и тут вдруг дочка спросила меня:

— Папочка, а кто такой Магнитский?

Я никогда прежде не говорил с ней о Сергее, но Джессика много раз слышала это имя из разговоров взрослых. Я подумал, как ей ответить, и сказал:

— Сергей Магнитский был моим другом.

— С ним что-то случилось?

— Да. Плохие люди посадили его в тюрьму, делали ему больно, заставляя сказать неправду.

— А он сказал?

— Нет. И из-за этого они сделали его жизнь очень тяжелой и не давали видеться с семьей.

— Почему они хотели, чтобы он сказал неправду? — спросила она, заставляя жирафа танцевать на подлокотнике между нашими сиденьями.