Красный, белый и королевский синий - [73]

– Хорошо, – отвечает Алекс, выдохнув.

– А если я скажу тебе, чтобы ты больше его не видел, в этом есть смысл?

Алекс бросает взгляд на Генри, который сидит в углу кровати помятый, испуганный и бледный.

– Нет.

– Черт бы тебя побрал, – произносит она, потирая лоб тыльной стороной ладони. – Каждый раз, когда я вижу тебя, это стоит мне года жизни. Я иду вниз, а тебе лучше одеться и быть там через пять минут, чтобы мы хотя бы попытались спасти эту чертову кампанию. А ты, – она поворачивается к Генри, – немедленно возвращайся в свою гребаную Англию, и если кто-нибудь увидит, как ты уезжаешь отсюда, я лично прикончу тебя. Спроси, пугает ли меня корона.

– Я вас услышал, – отвечает Генри слабым голосом.

Захра меряет его прощальным взглядом, затем разворачивается и выходит из комнаты, хлопнув за собой дверью.

Глава девятая

– Ладно, – произносит Алекс.

Его мать сидит по другую сторону стола, сложив руки и выжидающе глядя на сына. Его ладони начинают потеть. Они сидят в крохотной комнатушке – самом тесном конференц-зале из всех, что есть в Западном крыле Белого дома.

Алекс понимает, что ему стоило пригласить маму на обед или что-то подобное, но он запаниковал.

Ему просто нужно признаться.

– Я, эм… – начинает он. – За последнее время я кое-что осознал и… хотел, чтобы ты знала, потому что ты – моя мама, и я хочу, чтобы ты была частью моей жизни, и не собирался ничего скрывать от тебя. И еще это… эм… важно для кампании с точки зрения перспектив.

– Хорошо, – отзывается Эллен нейтральным тоном.

– Хорошо, – повторяет Алекс. – Ладно. В общем. Я понял, что я нетрадиционной ориентации. На самом деле я – бисексуал.

Выражение ее лица проясняется, и она смеется, расцепив руки.

– О, и всего-то, милый? Господи, я волновалась, что услышу что-то гораздо хуже! – Она наклоняется вперед и накрывает его ладони своими. – Это замечательно, детка. Я очень рада, что ты сказал мне.

Алекс улыбается в ответ, чувствуя, как пузырь тревоги в его груди немного уменьшается. Остается сбросить на нее еще одну бомбу.

– Эм… Есть кое-что еще. Я типа… встречаюсь кое с кем.

Мама склоняет голову.

– Вот как? Что ж, я рада за тебя. Надеюсь, ты уладил все бумажные вопросы.

– Дело в том, что… – прерывает ее Алекс, – это Генри.

Тишина. Эллен хмурится, сдвинув брови.

– Генри?..

– Да, Генри.

– Генри, который… принц?

– Да.

– Принц Англии?

– Верно.

– Не какой-то другой Генри?

– Нет, мама. Принц Генри. Уэльский.

– Но я думала, ты ненавидишь его? – спрашивает она. – Или… теперь вы с ним друзья?

– В каком-то смысле ты во всем права. Но, эм… теперь между нами вроде бы есть… что-то. Где-то около семи месяцев.

– Я… понимаю.

Пару минут Эллен просто смотрит на сына. Он нервно ерзает в кресле.

Внезапно, достав телефон, она вскакивает и задвигает свое кресло за стол.

– Ладно, я освобожу свое расписание на сегодняшний день, – говорит она. – Мне нужно время, чтобы… подготовить материалы. Ты будешь свободен через час? Мы можем встретиться здесь. Я закажу еду. Захвати, эм… свой паспорт и все расписки и важные документы, милый.

Не желая слушать, свободен ли он, она просто выходит из комнаты и исчезает в коридоре. Дверь даже не успевает за ней закрыться, когда Алекс видит напоминание на телефоне: «От мамы: 14:00 первый этаж, западное крыло, доклад по международной этике и сексуальному самоопределению».

Спустя час перед Алексом выстраиваются картонные коробки с китайской едой, а перед глазами высвечивается первый слайд презентации: «Сексуальные эксперименты с зарубежными монархами: нюансы».

Алекс думает, не слишком ли поздно, чтобы пойти и сигануть с крыши.

– Ладно, – говорит Эллен, когда он садится, почти тем же тоном, каким сам Алекс разговаривал с ней до этого. – Прежде чем мы начнем, я… я хочу быть честна. Я люблю тебя и поддержу в любом случае. Но мы, честно говоря, в настоящей логистической и этической жопе, поэтому необходимо убедиться, что все в порядке. Договорились?

Название следующего слайда гласит: «Исследуем свою сексуальную ориентацию: верный подход, но необходимо ли делать это с принцем Англии?» Эллен извиняется – у нее не было времени придумывать названия получше. Алекс всерьез задумывается о смерти.

Следующий слайд: «Федеральный бюджет, расходы на поездки, грязные звоночки и ты».

Его мать крайне обеспокоена. Не пользовался ли Алекс частными полетами, оплачиваемыми из средств федерального бюджета, для своих личных встреч с Генри? Нет, не пользовался. Не медля ни минуты, она заставляет его заполнить целую кучу бумаг, чтобы прикрыть их задницы. Пункт за пунктом проверять их отношения, в особенности тогда, когда большинство из тех вещей, о которых спрашивает мать, они не обсуждали даже с Генри, – по-идиотски и неправильно.

Наконец все заканчивается, и, перенеся мучительные страдания, Алекс все же остается жив, а это уже что-то. Мать забирает у него последнюю анкету и кладет листок в конверт с остальными документами. Отложив его в сторону, она снимает очки.

– Итак, – произносит Эллен. – Дело такое. Я знаю, что многое взвалила на тебя. Но я делаю это, потому что доверяю тебе. Ты тупица, но я тебе доверяю, так же, как доверяю твоим суждениям. Много лет назад я пообещала, что никогда не заставлю тебя быть тем, кем ты не являешься. Поэтому, как президент или как мать, я не стану запрещать тебе видеться с ним.