Красный, белый и королевский синий - [17]

– Это… справедливо.

– Еще бы.

– И это все? – спрашивает Генри. – Только тот случай на Играх?

– Ну, это было только начало.

Генри некоторое время молчит.

– Предчувствую интересное продолжение.

– Просто… – начинает Алекс, сидя на полу подсобки, и неожиданно ощущает, что к концу недели, которая была для него полным кошмаром, подбирать слова становится невероятно сложно. – Даже не знаю. Наша работа чертовски тяжела, но для меня она еще тяжелее. Я сын первой женщины-президента. Я не такой белокожий, как она, – даже рядом не стоял. Люди всегда будут предъявлять мне повышенные требования. Ну а ты… c тобой все понятно. Ты родился в этой среде, все вокруг считают тебя прекрасным принцем. По сути, ты живое напоминание о том, что, что бы я ни делал, сколько бы усилий ни прилагал, меня всегда будут с кем-то сравнивать.

Принц вновь надолго замолкает.

– Что ж, – произносит он, наконец. – Насчет всего остального сказать не могу, но должен признать, в тот день я и вправду вел себя как полный придурок. Не то чтобы это меня оправдывало, но за четырнадцать месяцев до этого умер мой отец, и тогда это было моим обычным поведением. Мне правда очень жаль.

Руку Генри сводит судорогой, и Алекс моментально стихает.

Онкологический госпиталь. Конечно же, Генри выбрал именно его. Список фактов о принце тут же предстал у Алекса перед глазами. «Отец: Знаменитый киноактер Артур Фокс, скончался в 2015 г. от рака поджелудочной». Похороны транслировали по всем телеканалам. Он прокручивает в голове последние двадцать четыре часа: сонливость, пилюли, напряженная гримаса на лице Генри, которую Алекс всегда принимал за замкнутость.

Он мало что знает о таких вещах. Не то чтобы развод его родителей стал для него приятным событием или он сам изматывал себя ради одних оценок. Он давно уже понял, что большинство людей не задумываются о том, станут ли они в чем-то достаточно хороши или разочаруют весь мир. Он никогда не думал о том, что, возможно, Генри посещают те же самые мысли.

Принц вновь прокашливается, и что-то, отдаленно напоминающее панику, внезапно посещает Алекса. Он открывает рот и говорит:

– Что ж, приятно осознавать, что ты не идеален.

Краем глаза он видит, как Генри закатывает глаза, и благодарен за это вернувшееся успокаивающее чувство соперничества.

Вновь воцаряется тишина, в которой оба обдумывают сказанное. Алекс напрягает слух, но больше не может расслышать шума за дверью или звуков сирен на улице, но за ними по-прежнему никто не приходит.

Затем неожиданно Генри говорит:

– «Возвращение Джедая».

Тишина.

– Что?

– Отвечаю на твой вопрос, – произносит Генри. – Да, я действительно люблю «Звездные войны», и моя любимая часть – «Возвращение Джедая».

– Ого, – отвечает Алекс, – тут ты заблуждаешься.

Генри испускает едва уловимый, напыщенно-возмущенный вздох. Запахло чем-то мятным. Алекс едва удерживается от того, чтобы вновь не толкнуть его локтем.

– Как, интересно, я могу заблуждаться относительно своего любимого фильма? Лично для меня это так.

– Да, говорю же, ты ошибаешься.

– Ладно, а какая часть нравится тебе? Прошу, скажи мне, где я неправ.

– О’кей, «Империя наносит ответный удар».

Генри фыркает.

– Как мрачно.

– Вот именно, и в этом его фишка, – отзывается Алекс. – Это же самая насыщенная часть: поцелуй Хана и Леи, встреча с Йодой, триумф Хана, долбаный Лэндо Калриссиан и самый лучший сюжетный поворот во всей истории кино. А в «Возвращении Джедая» что? Только сраные Эвоки[17].

– Эвоки – это канон.

– Эвоки – это отстой.

– А как же Эндор?

– А как же Хот? Не просто так люди называют эту часть лучшей в трилогии.

– Могу это понять. Но что плохого в счастливом конце?

– Говоришь, как настоящий прекрасный принц.

– Я имею в виду, что мне нравится концовка «Возвращения Джедая». Все завершилось прекрасно. Общие темы всей трилогии – это надежда, любовь и… все такое. Именно с этими чувствами оставляет тебя концовка фильма. – Генри кашляет, и Алекс поворачивается, чтобы взглянуть на него, но тут дверь открывается, и перед ними возникает массивный силуэт Кэша.

– Ложная тревога, – докладывает он, тяжело дыша. – Какие-то малолетние дебилы запускали фейерверки в честь своего дружка. – Он окидывает взглядом обоих парней, лежащих на полу и моргающих от неожиданного слепящего света из коридора. – Вы тут неплохо устроились.

– Налаживаем дружеское общение, – отвечает Алекс, протягивая руку и позволяя Кэшу поставить себя на ноги.

Выйдя из Кенсингтонского дворца, Алекс выхвачивает из рук Генри телефон и быстро открывает страницу с контактами прежде, чем тот успевает возразить или натравить на него охрану за нарушение королевской неприкосновенности. Машина, которая должна была отвезти Алекса на частный королевский аэродром, уже ожидает его снаружи.

– Держи, – говорит Алекс. – Это мой номер. Если мы собираемся продолжать в том же духе, то проще будет делать это без посредников. Просто пиши мне, и мы все уладим.

Генри ошарашенно уставился на него, и Алекс задумался о том, откуда у этого парня вообще друзья.

– Договорились, – наконец отзывается Генри. – Спасибо.

– И предупреждаю, никаких грязных звонков по ночам, – говорит ему Алекс, и Генри подавляет в себе смешок.