Красный бант - [7]

Женька понял, что комсомольцы прощаются со своим клубом, куда они больше не вернутся, и ему самому до слёз стало жаль расставаться с клубом, и он подумал о том, что кто-то другой, а не он будет венчать пирамиду физкультурников 7 Ноября.

— Я не боюсь смерти! — Это говорил Миша Лившиц, — Я, ребята, согласен погибнуть на баррикадах, готов сколько угодно пролежать в могиле, но чтобы при коммунизме меня разбудили хоть на минутку. Я посмотрел бы, что и как, и тогда согласился бы умереть навеки.

«Я тоже», — подумал Женька и тронул лбом голову Янека.

Янек кивнул головой: согласен, мол.

— Миш, расскажи, что ты увидишь, когда тебя разбудят? Только не знаю, добудятся ли тебя. Поспать ты любишь.

— Норного увижу тебя, Борис, тебя — мирового насмеши цка.

Нет, я серьёзно. Скажи, как ты узнаешь, что на земле наступил коммунизм, — по витринам, по домам?

— Скажи, скажи, Миша, — просили ребята.

Миша помолчал…

Я пройдусь по улицам нашего города, я не посмотрю ни на дома, ни на витрины, я загляну в глаза людям. И, если не увижу в них страха, не увижу недоверия, равнодушия, я пойму, что на земле коммунизм!.. Вот тогда я скажу…

— …«чёрт возьми», скажешь ты, — перебил его Борис, — «а ведь мне вовсе не желательно умирать навеки, разрешите, дорогие товарищи, пожить при коммунизме!»

— Факт, — согласился Миша.

Кругом засмеялись, и Женька понял, что ему тоже не хочется умирать.

— Давайте споём, — предложил Борис. — Слышите, в других вагонах поют.

Вздохнула гармонь.

Наш паровоз, вперёд лети,

В Коммуне остановка,

Иного нет у нас пути,

В руках у нас винтовка.

— Кстати, о винтовке, — вспомнил Борис, — послезавтра нам сдавать экзамен по боевой подготовке. Давайте-ка повторим… Видите?

— Видим, — ответили хором комсомольцы.

Женькаи Янек ничего не видели, кроме теней от болтающихся ног.

— Это револьвер системы «наган». Как называется эта часть?

Женька слушал внимательно, но понять не мог. Чего только в этом нагане не было: и барабан, и ствол, и мушка. И как Женька ни закрывал по команде Бориса левый глаз и как ни старался представить себе мушку, летающую в какой-то прорези, — изучить материальную часть нагана, лёжа под Скамейкой, он так и не смог. Янек тоже сердито вздыхал.

— Боря, расскажи, как вы Колчака надули…

Поезд стал замедлять ход. Колёса на стыках рельсов стучали всё реже и реже. Вот паровоз, словно выбившись из сил, спустил пары и остановился.

8

Что такое? Почему остановка?

Кто-то приоткрыл пошире дверь.

— Уже станция Средняя.

— Выходи-и-и! — прозвучала команда.

Комсомольцы стали выпрыгивать из вагона.

Рассветало. В открытые двери Женьке было видно бесконечное мокрое поле с пожухлой картофельной ботвой. Пахнуло сыростью. Утро было пасмурное.

Борис спрыгнул последним.

Женька зашептал:

— Станция Средняя. Рядом артсклад. Понимаешь? Оружие будут давать, наверно, всем не хватило.

— А мы выйдем? — спросил Янек.

— Нет, подождём, чего доброго, обратно вернут.

Комсомольцы строились на насыпи перед вагонами. Секретарь райкома начал перекличку:

— Борис Лещинин!

— Здесь!

— Васильева Зина!

— Я!

— Миша Лившиц!

— Он самый!

— Володя Бобров!

— Да!

— Ваня Матвеев!

Молчание.

— Матвеев, где ты?

Женька видел, как комсомольцы поворачивали головы, ища по рядам Ивана.

— Ванька был на сборе, а по пути он куда-то исчез! — крикнул Володя Бобров.

— Может быть, отстал? Ногу поранил? Надо было проверить при посадке.

— Итак, мы вычёркиваем Ивана Матвеева из списка. На одного бойца будет меньше, — сказал Жора Спичкин.

9

Женька не помнил, как он вылез изнггод скамейки, как подбежал к открытым дверям теплушки и крикнул:

— Нет, не будет на одного бойца меньше. Запишите меня!

Ряды смешались. Все головы повернулись к головному вагону.

Это что за шкет? — спросил удивлённо Жора, — Откуда взялся?

Я вместо Ивана Матвеева, — твёрдо ответил Женька, спрыгивая на землю.

— Подойди-ка сюда! — подозвал его Жора.

Комсомольцы посмеивались.

Женька одёрнул рубашку, захватил с пола вагона узелок и подошёл красноармейским шагом. Когда он проходил мимо Зинки, она зашипела: «Ты с ума сошёл, вот отправят обратно пешком, будешь знать», но Женька даже глазом не моргнул.

Ты комсомолец? — строго спросил Жора.

Нет, комсомольского билета пока нет, но у меня есть вот что… — Женька положил узелок с картошкой па песок, вынул из-за пазухи кусок картона и протянул его секретарю.

Жора принялся внимательно рассматривать. Глаза его смеялись.

— Это что же?

— Не видите? — удивился Женька, — Вот Владимир Ильич Ленин, а вот я, — И Женька ткнул пальцем в фотографию.

Жора присмотрелся. Это была фотография первого пионерского отряда в Заречье. Двадцать босых мальчишек и три девчонки с пионерскими галстуками окружили большой портрет Ильича. Одни выглядывали поверх рамы, другие сидели, прижавшись к портрету. Женька стоял сбоку у самого портрета, как часовой.

— Этого вам мало? — спросил он внушительно.

— Нет, вполне подходяще, — ответил Жора, — Ну что же, ребята, внесём в список нового бойца нашего отряда. Как зовут тебя? — спросил он Женьку.

— Евгений Васильев.

— …бойца Евгения Васильева. — И Жора оглядел ряды. — Парень он вроде неплохой, рядом с Владимиром Ильичём Лениным сфотографирован.