Красные жемчужины - [3]

Навха закусила губу. Видимо, они наткнулись на риф. Другого объяснения нет. Корабль сейчас развалится на части. «Силелу Ли» ритмично подбрасывало, словно в объятиях чудовищного спрута. Навха больше не могла сдерживаться, и из ее горла вырвался громкий протяжный вопль. Она не сомневалась, что они погибли, идут ко дну, она примирилась со смертью, но руки Элрика чуть крепче сжали ее, и, открыв глаза, она увидела, что любовник смеется. Может быть, он смехом встречает жестокую судьбу? Но почему же она успокоилась?

Между тем настала странная тишина. Они уже погрузились под воду? Корабль мягко покачивался, легко продвигаясь вперед. Элрик закрыл глаза. Слабая улыбка тронула его губы, будто он прочел ее мысли. Наверху слышалась деловитая перекличка. В голосах моряков, отдававших и повторявших приказы, звучало облегчение. Элрик вдруг вскочил с койки и принялся отвинчивать крышку иллюминатора. В отверстие влился серебристый свет, в котором почти растворилось его тело. Прохладный сладкий воздух проник в каюту. И что это — крик морской птицы?

— Где мы? — Она тут же выругала себя за глупый вопрос.

Он, не отвечая, отошел от иллюминатора, превратившись в тень. Наконец он отозвался, тихо, с холодноватой вежливостью:

— Мы там, куда ты не надеялась попасть, принцесса. На изнанке мира, который живущие здесь называют Верхним миром. Мой опыт не так уж велик, но, по-моему, переход дался нам легко. До рассвета осталось несколько часов. Лучше поспи еще.

Он коснулся ее лица, возможно накладывая легкие чары, и она повиновалась.

Потом она сквозь дремоту услышала стук в дверь и голос Мунглама. Элрик встал, дал ей время укрыться и впустил рыжего элверца. Тот ухмылялся, обнимая одной рукой Ситу Тин, миловидную девушку со спокойным дерзким взглядом и твердым разрезом губ. Мунглам познакомился с ней в «Стальном чреве» в ночь перед отплытием. Сита Тин была маленькой и крепкой, с мускулистой фигурой танцовщицы. Черные глаза и волосы, темная кожа, типичная для ее народа. Из всех присутствующих она, казалось, радовалась больше всех. Наверняка она тоже ждала смерти при падении корабля, а теперь вдыхала сладкий прохладный воздух и, забавно склонив голову набок, слушала, как выдвигают и погружают в бурную воду весла. Раздался хлопок: паруса поймали ветер. Откуда-то долетел запах жарящегося мяса. Наверху дружно галдела сразу дюжина голосов. Каждый на борту радовался и дивился, что уцелел. Даже угрюмый возлюбленный Навхи выглядел веселее обычного, когда, извинившись перед спутниками, потребовал теплой воды.

Умывшись и одевшись, Элрик с Навхой прошли в большую каюту, где накрывали стол для пассажиров и офицеров корабля. Кроме двух жриц и друзей Элрика, здесь было еще шестеро пассажиров из купеческого сословия. Те взволнованным шепотом делились ночными переживаниями. Впрочем, один из шестерых, видимо, не принадлежал к их компании. Он сидел чуть поодаль, завернувшись в темно-красный моряцкий плащ, словно единственным из присутствующих испытывал холод. Он, как и большинство пассажиров, направлялся в легендарный Хизсс. Накануне вечером он быстро поел и ушел. Мунглам изредка поглядывал на него, Элрик же мало интересовался смертными и их делами и попросту не замечал молчаливого спутника. Альбинос уделял внимание только Мунгламу, умевшему его позабавить, и принцессе Навхе, которую опекал с несвойственной ему заботой.

— Вот мы и здесь! — Мунглам жевал кусок хлеба, поглядывая на спокойное море в ближайший иллюминатор. — Я должен извиниться перед тобой, принц Элрик, потому что не слишком доверял твоим уверениям, что под нашим миром лежит другой. Однако теперь это доказано! Словом, все это походит на пустую яичную скорлупу. То, что мы здесь и живы, — верное тому доказательство! Только не понимаю, какой сверхъестественной силой океан удерживается на поверхности яйца, но должен признать, что это так…

Один из купцов хрипло расхохотался:

— И ваш народ, как и некоторые мои соплеменники, верит, что по эфиру разбросаны другие яйца разного размера, господин мелнибониец? И часть из них сходна с нашим — на них обитают люди подходящих размеров, существуя, возможно, внутри других яиц, а те внутри третьих и так далее?

— А может, — усмехнулся другой, — вы не верите, что ваши миры яйцевидны, а полагаете, что они круглы, как орехи дерева омерхав?

Элрик пожал плечами, попивая желтое утреннее вино, и не позволил втянуть себя в разговор. Мунглам оказался общительнее и любопытнее:

— Так, насколько я понимаю, думают некоторые философы в моей стране. Однако никто пока не объяснил, каким образом воды остаются разлитыми по скорлупе этих яиц, и как удерживаются на них корабли, и как нам удается стоять на палубе, а не плавать в воздухе, подобно пыльце.

Угрюмый пассажир вдруг встрепенулся, поднял голову, но ни Мунглам, ни Элрик не стали развивать эту мысль. Оба вновь занялись завтраком.

Сита Тин, девушка из таверны, хихикнула:

— Мой народ не одно столетие знает, что между мирами есть проход. Наша молодежь отправлялась сюда в поисках богатства. Мы научились строить корабли вроде этого, с прочным корпусом, способным выдержать давление при переходе.