Красные волки, красные гуси - [18]
Так, проглядел, скучища, опять прогресс, опять новый человек, но было там место, я и читать не стал, – открыл и закрыл сразу, и все равно увидел его, бледный пульсирующий кожистый клапан, огромные бледные глаза, лес шевелящихся щупальцев…
Остальное не страшно, остальное милый амьенский отшельник наверняка списывал с каких-нибудь зоологий, дотошно списывал, латынью, по классификации линнеевской. Спинороги, зоофиты, ламприды, спаровые, вся эта шевелящаяся, дышащая, пульсирующая масса, слипшаяся в один бесформенный слизистый ком…
Земля, говоришь, нуждается не в новых материках, а в новых людях? Когда-то и я так думал. Новый человек со скальпелем, с этим их европейским рацио в мозгах…
А новому человеку в смертный час всё красные собаки мерещатся.
«Вы, друг мой, полагаете будущее как бы продолжением настоящего, словно из прошлого в будущее идет прямая дорога, свернув с которой мы обрекаем себя на гибель. Что до меня, то какой вклад примет будущее, я не знаю, – да и не интересуюсь слишком. Вот если благодаря какой волшебной машине удалось бы вернуться в прошлое и переменить свою судьбу! Избежать тех ошибок, которые привели к таким печальным последствиям… Увы, уверяю вас, ни судьбы своей переменить нельзя, ни самого себя никто не знает, да и будущее тоже предвидеть невозможно. Разве знал я, что моя утлая ладья будет выброшена на чужой берег, чтобы догнивать там в мире и тишине? Нет, земное все прах и тлен, и блажен тот, кто бросил якорь не в эти бездонные волны!»
Если бы мог я в России! Но слишком долгие там зимние ночи, слишком большая луна серебрит искрящийся снег, простирающийся до горизонта, до темного ледяного моря, где льдины со скрежетом трутся друг о друга.
А все же до чего хороша эта синь, расписанная морозом, продышишь стекло – там, в кружочке, как в стеклянном волшебном шаре, открывается удивительная картинка, и небо там, и крыши изб, и дым из труб вверх идет, и висит на утреннем небе бледная луна…
«Впрочем, наш брат писатель всегда излагает некую идею, придавая ей лишь видимость жизни, нечто вроде музея восковых персон madame Тюссо, ежели уж с чем-то сравнивать. Я вам, кстати, графа Толстого новый роман очень советую прочесть, как переведут, тем более вы пишете, что весьма интересуетесь Россией с недавних пор…»
Опять, наверное, очередное необыкновенное путешествие задумал. Да что он может знать про Россию! Спишет с географического справочника какого-нибудь!
Русалка на серебряной иве заливалась серебряным смехом, сама серебрилась рыбкой, не отбрасывала тени, манила, манила детской своей ладошкой…
Может, это и хорошо, подумал он. Может, так и надо было.
Когда увидел Ее, нет, не так, услышал – ангельский голос, пение ангельское, плеск крыл, а уж потом только – свет, от Нее изливающийся, вот оно, подумалось, вот спасение, моя Консуэло, мое утешение, и оставлю я дом свой, и прилеплюсь к жене своей, и начнется новая жизнь, в которой не будет места старому.
И стало так. Но – иначе.
Увела за собой, досуха высосала, оставив лишь пустую оболочку, увела от пустых полей, от луны, от гула в крови и застилающего глаза багрянца, от уханья водяного в топляке, от прозрачного смеха русалок, увела далеко-далеко, обложила паучатами своими, липкой паутиной оплела, натравила морских чудищ, извечных врагов горячей красной крови и теплой плоти…
Значит – так и надо. Значит – по заслугам.
Когда в световом пятне, отбрасываемом костром, увидел того мальчика, и смертный знак у него на лбу, и бродил вокруг, дожидаясь полной луны, чтобы лететь, пластаясь четырехлапой черной тенью, неслышным облаком, по оврагу, на зов детской крови… а потом, уже в новолуние, с равнодушным лицом узнавать о его гибели, и уже здесь, скрипя пером, выталкивать из себя, освобождаясь, выдумывать ему другую, прозаическую смерть…
Все мы обречены, подумал он. И я, и граф Толстой, и бедный амьенский ремесленник.
Может, хотя бы этому юноше повезет, Мопассану, ведь талантлив же, черт!
– Тургель, – раздался из-за двери сладкий полнозвучный зов. – Тургель, милый… Луиза на мигрень жалуется. Ты бы сходил к доктору, друг мой…
– Иду, Полинька, – торопливо отозвался Иван Сергеевич. – Уже иду, душа моя.
И все деревья в садах…
– Что, – спросила она, – никого не осталось?
Он покачал головой:
– Ну, ты же знаешь, как оно бывает…
Над поселком стояло сизое марево – процессы распада и синтеза шли стремительно, нагревая и мертвую органику, и вьюнок. Вьюнок уже перевесился через глинобитные стены, один усик, трепеща, обвил Яну щиколотку, и тот брезгливо отдернул ногу.
– Понятия не имею, как оно бывает, – пробормотала Фей.
Она охватила ладонями плечи и вздрагивала будто от озноба – на таком-то солнце.
– Ну, как же, – пробормотал он, – просто приходят, и все…
Водонапорная башня уже обрушилась под весом оплетшего ее вьюнка. Усики жадно пили воду.
– Они же недавно отделились, – не сдавалась Фей.
– Значит, поздно отделились. Или скудно. Мало кому хочется – на новом месте.
– Раньше так не было, – упорствовала Фей.
– Ну, да, ну, да, – устало согласился он. Спорить не было сил.
С другой стороны, Фей-то права. Сначала – города. Потом крупные поселки. Чем больше людей, тем больше шансов, думал он, это как бабочки летят на свет… Чем ярче свет…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Антология-трибьют Анджею Сапковскому. Придуманный Анджеем Сапковским мир ведьмака Геральта давно уже стал родным для сотен тысяч читателей из разных стран. Да и сам Сапковский – живая легенда для многих поколений. И вот весной 2012 года родилась уникальная идея международного сборника. С ведома самого Сапковского польский издатель пригласил ведущих российских и украинских фантастов принять участие в создании рассказов о мире ведьмака! Книга была опубликована через год и стала сенсацией в Польше.
Новый роман Марии Галиной, в котором автор продолжает свое художественное исследование нашей «реальности» и ее границ, физических и метафизических.Героя романа, писателя, занимающегося сочинением очень специфических романов по индивидуальным заказам не менее специфических заказчиков, тревожит странное ощущение, что под покровом привычной, освоенной и жизни постепенно обозначается присутствие чего-то еще, и присутствие это сгущается, как бы распирая изнутри, деформируя «обыкновенное» течение жизни — там что-то могучее, архаичное и, самое главное, не менее реальное, нежели привычная герою «реальность» вокруг.
«Добро пожаловать в нашу прекрасную страну!» — заманивает нас эта книга. Однако не надо верить рекламным слоганам и глянцевым проспектам. Эта страна не прекрасна, а страшна, и ее обитатели вынуждены сопротивляться злу или поддаться ему — и неизвестно, какой выбор окажется правильным. Быть может, правильного выбора нет вообще. Ведь Подземное море плещется даже под сухопутными московскими улицами. И кто знает, что за существа дремлют там, в глубине…Каждая книга Марии Галиной становится событием, и это тот редкий случай, когда писателя считают «своим» и в фантастике, и в большой литературе.
ПРОЗАСВЯТОСЛАВ ЛОГИНОВ. АРМАГЕДДОН ВОЗЛЕ ГОРНОЙ РЕЧКИВселенская битва добра и зла сокрушила все живое. Но, может быть, эта схватка делеко не последняя?ШОН МАКМAЛЛЕН. СКРУЧЕННЫЕ В СПИРАЛЬРедкая лодка доплывет до середины озера Дербент. Она, исчезнув в тумане, попадет в другой мир.МАРИЯ ГАЛИНА. КРАСНЫЕ ВОЛКИ, КРАСНЫЕ ГУСИНатуралист охотится за уникальной птицей, но в экспедиции его ждут куда более неожиданные находки.ЕВГЕНИЙ ГАРКУШЕВ, АНДРЕЙ СОЮСТОВ. АРИЙСКАЯ НОЧЬТолько здесь они могут считать себя победителями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ из сборника «ДОЧКИ, МАТЕРИ, ПТИЦЫ И ОСТРОВА»Дети и матери. Матери, которые сами едва перешагнули порог детства и пока не знают всех тягот реальной жизни. Воображая сказку и игнорируя быль. Игнорируя боль, которую несут им отцы. Отцы их детей, вечные безответственные романтики перекати-поле, сегодня тут, а завтра там. А ведь во всем этом когда-то была любовь! Со всеми этими чужими людьми она однажды творила чудеса — красоты и понимания. Куда уходит первая любовь? В какое чудовище она может превратиться, если ее не отпустить? На эти жесткие, как сама жизнь, вопросы и отвечает культовый прозаик Галина Щербакова в новой книге. Судьбы ее героев и героинь вызывают в памяти прекрасное советское кино — «Москва слезам не верит», «Служебный роман», «Еще раз про любовь».
Новая, никогда раньше не издававшаяся повесть Галины Щербаковой «Нескверные цветы» открывает этот сборник. Это история Ромки и Юли из «Вам и не снилось» – спустя полвека. Какими могли бы быть отношения этих поистине шекспировских героев, встреться они не в пору молодости, а на закате своих дней? Поздняя, последняя любовь – как цветение астры в саду – длится до самых морозов. Но потом приходит лютый холод, и даже эти нескверные цветы умирают.Грустная и светлая повесть Щербаковой «Нескверные цветы» – предостережение поколениям, живущим «коммунальной» судьбой в нашей стране.
История Ромео и Джульетты, снова вернувшихся в этот мир, история, принесшая известность автору и ставшая бестселлером. Между девятиклассниками Романом и Катей возникает нежное и светлое чувство. Мать юноши, не желающая понять влюбленных, обманом разлучает их. Несмотря на все препятствия, Рома и Катя стремятся быть вместе. Нежелание взрослых понять их чувства в результате приводит к трагедии…