Красные пинкертоны - [68]
Турин не поехал на вынос. Не знал, откуда начнётся печальное шествие, Глазкин в дом своих родителей гроб невесты не повез, а в морге Турин так и не побывал, хотя и собирался. Теперь вообще нужды не было. Мимо кладбища всё равно не пронесут, подумал он, вот и приплёлся за час раньше к воротам, но время пришло, а знакомых лиц не мелькнуло.
Накурился досыта, продрог основательно, ну и мыслей разных перегонял в голове великое множество. Мудрые-то не мучили, лезла в голову всякая чертовщина, неизвестно из каких тёмных углов его сознания выбираясь. С самого утра будоражил старый обычай: самоубийц не хоронят на кладбище, за оградой кладут грешников, наложивших на себя руки. Он даже не выдержал, в гараж Володе позвонил, но тот успокоил, сообщив, что Глазкин разрулил все препоны и положат бывшую его невесту на том же кладбище, подле которого Стравинскую Аграфену Валериановну трамвай задавил.
Шорохову звонить Турин не стал, раскололась их дружба на мелкие осколки, да и была ли она? Коснулась беда, проверила, и вышло, что не было между ними ничего, кроме служебного знакомства да совместных выпивок. Стоял Турин у ворот кладбища, мок под дождём и, чтобы совсем не рехнуться от тоски, считал людей в медленно движущейся процессии, выискивая своих. «У артистки тоже никого на белом свете не осталось, — пощипывало на душе, когда вспомнил и Стравинскую. — Не объявятся дальние родственники, не соизволят помочь бывшие поклонники, так и закопают где-нибудь в уголке без торжеств, без почёта, без креста, дощечку приколотят с номерком, и нет блиставшей когда-то прекрасной лицедейки. Замкнётся круг…»
Легковой автомобиль привлёк его внимание. Он въехал в ворота, высунулся Глазкин с переднего сиденья и помахал ему, приглашая. За автомобилем остановился грузовик с оградой, деревянным крестом и закрытым гробом. Четверо работяг сидели на крышке. Турин втиснулся в автомобиль Глазкина на заднее сиденье, знакомых не оказалось, но он поздоровался.
— Вот так и бьёт нас жизнь, Василий Евлампиевич, — лишь тронулся автомобиль, повернулся к нему замгубпрокурора, был он выпивши, но слегка. — Мчался увидеть живую, а приехал к мёртвой.
— Примите мои глубокие соболезнования, Павел Тимофеевич, — опустил глаза Турин.
— А Мейнц-то, Мейнц каков! — вспылил вдруг замгубпрокурора. — Звонил же ему! Просил я его задержать отъезд делегатов. Земляки всё же! Знали её многие. Можно же было не афишировать насчёт самоубийства. Тихо, по-человечески увезли бы в Астрахань и похоронили бы. Нет, скотина! Приказа ему не дадено!
— Уехал, значит, Роберт Янович? — осторожно раскурил папироску Турин. — Как-то мы с ним тоже особенно не пообщались.
— Подлец! Он меня больше не интересовал.
— Вы его простите, Павел Тимофеевич, ему перед Странниковым ответ держать за делегатов. А там народ разный. Выпьют, разгуляются, не собрать потом.
— Но как же! — не унимался тот. — Порешал бы я все эти вопросы с Василием Петровичем. Меня бы он понял.
— Василий Петрович приболел, как узнал о случившемся. Тут же уехал, вызвав сюда меня, чтобы докладывал ему о развитии событий. — Турин приоткрыл окошко, чтобы не смущать пассажиров дымом. — Он и вас, кажется, предупредил?
Пустышку эту закинул Турин Глазкину наугад, проверить замгубпрокурора, как тот отреагирует. Конечно, Странников никаких звонков по этому поводу в Москву не делал, но сыщик есть сыщик, сработала интуиция, и удочка была заброшена на всякий случай.
— Спасибо ему, что вас поднял, — Глазкин, ткнув рукой в стекло, подсказал шофёру, как ехать к небольшому домику, где размещалось кладбищенское начальство. — Сбегай, Коль, спроси номер участка, яма-то готова должна быть, а я что-то забыл в этой суматохе. Взмок весь.
Шофёр убежал, а Глазкин откинулся на спинку сиденья, достал из кармана платок и начал вытирать пот, обильно струившийся по его лицу.
— Досталось вам, не приведи любому, — посочувствовал Турин и остолбенел, не отводя от этого платка глаз.
— Вы бы рассказали мне, Василий Евлампиевич, — повернулся к нему Глазкин, не переставая обтирать платком лоб, щеки, шею, — не накрутили ли они с этим самоубийством? Павлинка моя оптимисткой была. Как ей могла прийти в голову такая шальная мысль? Не ссорились мы. И свадьба — на носу.
Турин молчал, горло перехватило: в руках у замгубпрокурора был чёрный платок! Чёрный платок таких же размеров, как тот, с груди раздавленной артистки! Ни рисунка на нём, ни цветных разводов, ни клеточек, ни кружочков… Ни пятнышка. Точь-в-точь!
«Что за чёрт! Уж не схожу ли я с ума? — не знал, что и думать Турин. — Придёт же в голову такое! Мало ли чёрных платков у мужиков? Не станут же они красоваться красными, жёлтыми, голубыми, вышитыми или с вензелями?.. Чёрные самые распространённые платки… они же и немаркие. Вон, у меня в кармане небось такой же?..»
Он сунул руку в карман и выгреб замусоленный уже, давно нуждавшийся в стирке светлый комок:
— Вот чёрт!..
— Василий Евлампиевич! — потянулся тем временем к нему Глазкин, выводя из замешательства и тыча тем самым платком в плечо. — Не заболели, случаем? Климат здесь не наш. Доставалось вам небось?
Непростые дела приходится распутывать следователю Даниле Ковшову и его коллегам. Как объяснить неожиданное воскрешение застреленного уголовника? Кто стоит за небывало жестоким убийством? Но «следак» Ковшов не упустит тонкой ниточки, попавшей в его руки. А она тянется и переплетается с другими преступлениями, в том числе и теми, которыми занимаются сотрудники Комитета государственной безопасности…
Главный герой романа «Наган и плаха» хорошо знаком читателю по книге «Красные пинкертоны». Начальник уголовного розыска Турин продолжает борьбу с бандитами. Однако появляются новые проблемы: на город обрушивается наводнение, более того, активная деятельность нэпманов, подорвавших взятками нормальную работу рыбопромышленников Астрахани, не остаётся без внимания высших органов НКВД. Нарком Яго́да даёт команду арестовать виновных и привлечь к ответственности за антисоветскую деятельность. Назревает знаменитое дело «Астраханщина», грозовые тучи сгущаются и над Туриным…
Так и не удалось прокурору области Николаю Петровичу Игорушкину отдохнуть в кругу семьи. Посланный за ним старший лейтенант милиции огорошил сообщением: произошло настоящее ЧП! Из монастыря украдены ценные реликвии XVII века, убит монах-послушник. И самое главное – труп исчез буквально из-под носа оперативников!Однако, начав следствие, прокурор Игорушкин даже не предполагал, что ни одна из выдвинутых версий не сработает, а само дело примет вовсе непредсказуемый оборот, приоткрыв одну из древних тайн известного монастыря.
В небольшом поволжском городе происходит ЧП. Обнаружен труп дочери известного в области врача — молодая женщина вскрыла себе вены. Милиция склонна отнести случившееся к самоубийству, но мать покойной заявляет, что дочь убита, а преступники перевернули ее квартиру вверх дном. И тогда прокурор-криминалист Шаламов обращается за помощью к старшему товарищу, прокурору области Николаю Игорушкину…Это вторая книга о талантливом криминалисте и несгибаемом прокуроре по прозвищу Никола, захватывающий рассказ о котором начат в книге «Прокурор Никола».
Их уважительно называют «следаками», и совершенно неважно, в какое время они живут и как называется организация, в которой они служат. Капитан Минин пытается понять причину самоубийства своего друга и коллеги, старший следователь Жогин расследует дело о зверском убийстве, в прошлое ведут следы преступления, которым занимается следователь по особо важным делам Зинина, разгадкой тайны золота сарматов занимается бывший «важняк» Данилов… В своей новой книге автор приподнимает завесу над деятельностью, доселе никому не известной и таинственной, так как от большинства населения она намеренно скрывалась.
Гражданская война давно закончилась, но ее кровавый след протянулся на многие десятилетия… Роман «По следу Каина» повествует о расследовании старшим следователем Павлом Федониным и его коллегой Данилой Ковшовым запутанных и сложных обстоятельств убийства архиепископа Астраханского Митрофана, расстрелянного чекистами в 1919-м по обвинению в контрреволюционном заговоре и попытке отравления цианистым калием членов Ревкома во главе с С.М. Кировым.
«Париж, набережная Орфевр, 36» — адрес парижской криминальной полиции благодаря романам Жоржа Сименона знаком русскому читателю ничуть не хуже, чем «Петровка, 38».В захватывающем детективе Ф. Молэ «Седьмая жертва» набережная Орфевр вновь на повестке дня. Во-первых, роман получил престижную премию Quai des Оrfèvres, которую присуждает жюри, составленное из экспертов по уголовным делам, а вручает лично префект Парижской полиции, а во-вторых, деятельность подразделений этой самой полиции описана в романе на редкость компетентно.38-летнему комиссару полиции Нико Сирски брошен вызов.
Действительно ли неподвластны мы диктату времени настолько, насколько уверены в этом? Ни в роли участника событий, ни потом, когда делал книгу, не задумывался об этом. Вопрос возник позже – из отдаления, когда сам пересматривал книгу в роли читателя, а не автора. Мотивы – родители поступков, генераторы событий, рождаются в душе отдельной, в душе каждого из нас. Рождаются за тем, чтобы пресечься в жизни, объединяя, или разделяя, даже уничтожая втянутых в события людей.И время здесь играет роль. Время – уравнитель и катализатор, способный выжимать из человека все достоинства и все его пороки, дремавшие в иных условиях внутри, и никогда бы не увидевшие мир.Поэтому безвременье пугает нас…В этом выпуске две вещи из книги «Что такое ППС?»: повесть и небольшой, сопутствующий рассказ приключенческого жанра.ББК 84.4 УКР-РОСASBN 978-966-96890-2-3 © Добрынин В.
На севере Италии, в заросшем сорняками поле, находят изуродованный труп. Расследование, как водится, поручают комиссару венецианской полиции Гвидо Брунетти. Обнаруженное рядом с трупом кольцо позволяет опознать убитого — это недавно похищенный отпрыск древнего аристократического рода. Чтобы разобраться в том, что послужило причиной смерти молодого наследника огромного состояния, Брунетти должен разузнать все о его семье и занятиях. Открывающаяся картина повергает бывалого комиссара в шок.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В маленьком канадском городке Алгонкин-Бей — воплощении провинциальной тишины и спокойствия — учащаются самоубийства. Несчастье не обходит стороной и семью детектива Джона Кардинала: его обожаемая супруга Кэтрин бросается вниз с крыши высотного дома, оставив мужу прощальную записку. Казалось бы, давнее психическое заболевание жены должно было бы подготовить Кардинала к подобному исходу. Но Кардинал не верит, что его нежная и любящая Кэтрин, столько лет мужественно сражавшаяся с болезнью, способна была причинить ему и их дочери Келли такую нестерпимую боль…Перевод с английского Алексея Капанадзе.
Майор Пол Шерман – герой романа, являясь служащим Интерпола, отправляется в погоню за особо опасным преступником.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.