Красные нити - [22]

У него задрожали губы, он громко и сердито шмыгнул носом, замотал головой.

— Вас же ждут… — проворчал он плаксиво. — Ваши дети и жены… Уходите!

Начальники Артема оглянулись на Стаса. Тот молча кивнул. Мужчины поспешно ретировались. Стас услышал, как пару раз звякнул колокольчик на дверью закусочной.

Солонкин нервно сглотнул, и обернулся на других заложников.

— А вы чего там засели?! Тоже пошли все вон! Ну! Быстро!..

Не веря своим ушам, пораженные неожиданным поворотом заложники поспешили вслед за топ-менеджерами интернет-компании.

Через несколько минут Артем и Стас остались вдвоем. В закусочной звенела выразительная тишина. Корнилов не спешил нарушать её.

Солонкин со злостью сопел, глядя перед собой. Затем покачал головой.

— Ты ошибся во мне, подполковник. — Он нервно сглотнул. — Никакой я не смелый, и не мужественный!.. Я… Я же… Я…

Он судорожно вздохнул. Посмотрел на пульт радиоуправления в своей руке, и с брезгливостью отложил его прочь.

— Что было если бы я нажал кнопку?! Что было бы?!

Он посмотрел на Стаса. Корнилов молча смотрел на Солонкина с изучающей снисходительностью.

Тот снова тяжело и шумно сглотнул.

— Я чуть было не убил их всех! Понимаешь?! Я… Я не знал… Я просто не думал… Их дети, жены… Они… Они такие же, как моя Стася и мои дочурки! Точно такие же… Как я… Как я вообще мог решится на такое?! А?! Я… Я чудовище… Да?

Последний вопрос был произнесен жалостливо и боязливо.

— Никакое ты не чудовище, Артём. — Стас отпил кофе. — Ты отчаявшийся человек, любящий муж, и добрый отец.

Артём лишь усмехнулся.

— Если я выйду… меня посадят, да?

— Боюсь, что да. — с сочувственной грустью, суховато ответил Стас. — Но, на какой срок, сейчас зависит от меня.

Артём вопросительно, с надеждой взглянул на него.

— А ты можешь… что-то сделать?

— Могу, и сделаю. — вздохнул Стас. — Но… полностью избежать наказания тебе не удастся.

— Но я же никого не убил…

— Да, но если тебя не накажут, кто-то может последовать твоему примеру. — Стас вздохнул. — И кто знает, хватит ли ему сил понять, что он собрался сотворить зло, о котором будет жалеть всю оставшуюся жизнь?

Артём Солонкин протяжно, жалобно всхлипнул, и покорно кивнул.

Спустя несколько минут они вдвоем вышли из закусочной. А ещё спустя десять минут, Стас наблюдал, как Артема усаживают на заднее сидение полицейской машины, и увозят в ближайшее отделение для последующей передачи под суд.

Перед тем, как он уехал Стас вернул ему сдачу, и позволил допить его колу.

Корнилов достал сигарету из пачки, поджег её зажигалкой и закурил, стоя среди сверкающих полицейских мигалок и растоптанного людьми снега.

Всё опять закончилось куда лучше, чем могло бы. Его ли в том заслуга, или просто удачное совпадение? Глядя на то, как спасенные заложники обнимают своих родных у машин скорой помощи, Стас понимал, насколько это не важно. Важно то, что все остались живы. У этой короткой истории оказался счастливый конец. И только это имеет значение.

Корнилов ленивой походкой направился к припаркованному неподалеку черному Land Rover Defender.

Как только он собрался завести двигатель, у него заиграла мелодия звонка на телефоне. Стас устало и раздраженно вздохнул, достал телефон, взглянул на дисплей. Звонил один из оперуполномоченных его следственной группы, капитан Николай Домбровский.

— Привет, Коль. — произнес Корнилов.

— Здорово. Слышал, ты выехал на переговоры со «взрывателем». Как всё прошло?

— Ну, я же с тобой разговариваю. — мрачно пошутил Стас.

— Не смешно. — проворчал Коля. — Я звоню тебе сказать, что сегодня в городском суде состоится заседание…

— Коля, мне это не интересно. — поморщился Корнилов.

— Ты не знаешь, кого будут судить. — с интригующими нотками, взволнованно проговорил Коля.

— Мне всё равно…

— Это Сумеречный портной. — выпалил Добмровский.

Стасу показалось, что внутри него что-то оборвалось, надломилось и тяжело рухнуло в бездонную пропасть. В голове распространилась небольшая тяжесть и легкое головокружение. Корнилов пару секунд смотрел вдаль, на двух полицейских, что опрашивали одного из заложников.

— Сумеречный портной? — задумчиво переспросил Корнилов. — Ты уверен, Коль?

— Что тип, которого они взяли это тот самый су**н сын, которого мы пытались поймать почти два года? — хмыкнув, спросил в ответ Домбровский. — Конечно, нет. Но, я уверен, что слышал и видел в новостях прозвище «Сумеречный портной». Хочешь, скажу кто им оказался?

— Нет, не нужно. — сказал Стас заводя двигатель внедорожника. — Я хочу увидеть сам. Спасибо, давай.

— Бывай.

Корнилов пристегнулся, и поспешно влился в поток движущихся машин. Через сорок минут он был возле здания городского суда.

СИЛЬВЕСТР ГОЛЬШАНСКИЙ

Понедельник, 11 января. События, происходившие параллельно с выше описанными.

Когда его, с наручниками на запястьях ввели в зал суда, помещение немедленно наполнилось криками, плачем, воплями и ругательствами. Заливающиеся слезами матери жертв слали ему проклятия, и желали «подохнуть в муках». Трое мужчин, не сговариваясь, рванулись было к нему, но были остановлены полицейскими. Один из них в ярости плюнул в сторону Сильвестра. Плевок попал на стекло камеры, в которой сидел Гольшанский, и медленно сполз вниз.